— Уже поздно, - повторил Эдвард тихим, убаюкивающим голосом, мягким, как шелк. - Спи, моя хорошая. Пусть тебе снятся счастливые сны. Ты единственная, кто запал мне в сердце. И оно всегда будет принадлежать только тебе. Спи, моя единственная.
— Уже поздно, - повторил Эдвард тихим, убаюкивающим голосом, мягким, как шелк. - Спи, моя хорошая. Пусть тебе снятся счастливые сны. Ты единственная, кто запал мне в сердце. И оно всегда будет принадлежать только тебе. Спи, моя единственная.