В этом сне было все: я, любовь, люди, которых я уже знаю и которые вскоре должны войти в мою жизнь. В нем был еще не очень старый, но какой-то странный дом… пугал не сам его вид, а атмосфера, царящая в нем. В этом доме решались судьбы людей. Те, кто сюда попадал, имели шанс понять. Могли ли они что-то исправить? – Не думаю. Они уже сделали выбор, попав сюда.
У меня тряслись коленки. В доме пахло всем старым: воспоминаниями, смертью, разочарованием, разбитыми мечтами; и только отдельные квартиры были наполнены радостью. Я слышала смех детей, отражавшийся эхом в пустом прокуренном подъезде. Звуки любви доносились с более высоких этажей. Где-то наверху был слышен кашель и стоны старых больных людей.
Где я? – спросила я у незнакомки с красивыми золотистыми вьющимися волосами. Она только смотрела на меня и улыбалась. Она не могла объяснить. Всех слов бы не хватило для этого.
Я не понимала, почему все, кого я встречала, знали мое имя. Я даже не имела понятия, каким ветром меня занесло в этот дом. Серые, обшарпанные стены, они были покрыты наверное столетним слоем краски, который был настолько тяжелым, что буквально раздирал стены на части. Были заметны вмятины от ударов чьих-то кулаков, выплески гнева. Пахло грязью и сыростью, и становилось как-то не по себе. Такое чувство я испытываю в храме, когда на меня накатывает тошнота и подкашиваются ноги. Из церкви я могу уйти, но как уйти отсюда?
Ощущение, что эту огромную бетонную махину построили и забросили, как ХЗБ в Москве. Странно, что в моем затуманенном сознании не возникало никаких вопросов. Я просто заходила в каждую квартиру, встречала людей. Мне казалось, что они переоценивали мою значимость. Я была авторитетом, как «вор в законе». Постепенно мое поведение и мироощущение изменялось. Я становилась какой-то дерзкой, могла сказать им в лицо, все что я думаю, а они принимали это. Я становилась абсолютно другой. Я научилась лгать в лицо, изменять, обижать, требовать своего. Я буквально шла по головам людей, вороча их судьбы. В тот момент меня это нисколько не волновало. Я наслаждалась своим триумфом. А был ли это триумф? Я переспала с мужем той приятной женщины, что первая встретила меня, а она даже ничего мне не сказала. Не понимаю, каким образом в этом доме оказался еще и склад, с кучей полок, старых книг, каких-то запыленных баночек. Склад больше напоминал лабораторию сумасшедших физиков из какого-то американского фильма. И там, на каком-то ветхом столе, происходило то, что нельзя назвать любовью. Это была какая-то животная страсть, которая долго копилась и не могла выйти наружу.
Не знаю, сколько часов прошло. В этом доме я потеряла контроль над временем, казалось, что я в вакууме, где нет еды, воды, времени. Есть только люди и их чувства. А может чувств и нет. Может быть поэтому, жена этого мужчины не могла плакать. Её голубые, словно вода, глаза не были наполнены слезами, отчаянием, злостью. Она не чувствовала, что он предал ее. К тому же, я соблазнила и её саму. Её золотистые локоны, источающие аромат ванили, пробуждали что-то необъяснимое во мне. Она была прекрасна. Её губы хотелось целовать непереставая. Дурманящий запах, как наркотик, разрушал мое сознание и совесть. Все жизненные принципы, которыми я руководствовалась, разрушились уже тогда, когда моя нога переступила порог этого дома. Из меня изливался фонтан всего того негативного, что копилось во мне давно, но не могло выйти наружу.
Однако, самым неприметным, но, наверное, самым важным в этом доме был лифт. Двери лифта были погнуты, сквозь лёгкий слой зеленой краски проступала ржавчина. В обычном московском поъезде кто-то бы уже давно прожег кнопку вызова сигаретным окурком, но кажется, этой кнопке повезло. Она состарилась, пластик пожелтел, так и хотелось нажать на нее и посмотреть, что будет дальше.
Тут ко мне подошла та девушка, положила руку на мое плечо и просто прошептала: «Не делай это… не надо». Мое желание делать все наперекор пересилило, и я вызвала лифт. Вдруг начали собираться люди, известные и неизвестные мне. Будто в каждой квартире услышали скрипящий звук несмазанных тросов лифта.
В него вошли многие. «Куда мы едем?» - спросила я. Никто не ответил. Из тринадцати цифр я выбрала ту, что по середине. «Седьмой этаж» - решила я. Лифт тронулся. Было странным, что он ехал не так, как все обычные лифты. Он ехал как поезд, горизонтально.
Лифт ускорялся, люди начали рассказывать мне о моей жизни, о их роли в ней. Картинки быстро мелькали в моей голове, словно лента, я будто попала в машину времени. Рассказ одной девушки о том, что она видела меня тогда на складе меня поразил… Она даже сказала, что хотела присоединиться. «Как же испорчены люди, » - подумала та, которая не лучше. Однако, летя в бесконечность, я была настолько уверенна в себе, я могла понять, о чем думают другие люди, хотя внутри меня царил хаос. «В чем мое предназначение? Кто я такая?»
Лифт резко остановился. Я и не успела заметить, как люди, окружавшие меня постарели. Были и те, кто стал моложе. Это была середина жизни, которая у каждого своя, в зависимости от её длины. На лицах я видела их истории. Жизнь украшала лица одних, уродовала других. Вдруг мне стало жалко тех, кто помолодел. Я понимала, что отмерено им немного. Дурнота снова накатила на меня. Надо выходить. «А какая я стала? Что на моем лице? Умру ли я молодой? Что я успела за половину жизни?» «Дайте мне зеркало!» - кричу я, надрывая связки. Люди ушли. Лифт закрылся. Я нажимаю 1. Я родилась… Снова.