Она плакала в мою нагретую щекой телефонную трубку, а я не знал, что ей сказать, чтобы она успокоилась.

Я прекрасно знал, что сейчас, она, вероятно, совершенно по-другому пахнет, и принадлежит совсем не мне.

Я знал, что она любит абсолютно другого человека, что совсем недавно этот человек грел её тело, гладил по щекам, длинными холодными пальцами рисовал узоры на её спине..

Но я все равно, каждый раз, когда она плачет в мою трубку срываюсь с места, где бы я ни был и со всех ног бегу к ней.

Она пускает меня в квартиру, и я вижу, что у неё совершенно несчастное выражение лица, притягиваю её к своей ледяной куртки, а она даже не сопротивляется. Я глажу её по коротким волосам, и она начинает всхлипывать, судорожно сжимая в маленьких ручках мой рукав.. Я прохожу в её совсем еще новую, недавно купленную квартирку, снимаю обувь, глажу кошку, которая вышла мне на встречу, надменно подняв голову и подергивая тощим хвостом. Прохожу на кухню, вижу, как она пытается сделать мне кофе, беру её за плечи, сажаю на стул. Она скудно улыбается в пространство, и я понимаю, что на этот раз, произошло что-то из ряда вон. Она пьет кофе, и говорит совсем выцветшим голосом. Что-то рассказывает, про то, какие все люди ничтожные, а я почти её не слушаю, наблюдаю, как её глаза становиться теплее, а движения увереннее.

Она говорит, что так потому, что я рядом..

Я успокаиваю её и собираюсь уходить, а она останавливает меня, говорит, что уже поздно, что я простужусь в такой легкой куртке, что. .

И я, конечно, не могу сопротивляться.

Я лежу с ней рядом, и так тепло, и пахнет все же не кем-то чужим, а именно ей, и я засыпаю, и мне сняться сны…