Ты все время улыбаешься. Будто не знаешь, что такое слезы.

Холодный. Отталкивающий. Резкий.

Но это все, только часть тебя.

Пусть твои руки будут скованы цепями. Пусть, они будут больно врезаться в твои кисти.

Пусть твой Шутовской скипетр будет нарисован красной, яркой звездой, пугающей маленьких детей.

Пусть ты будешь улыбаться, и шутить и шутки твои будут жестокими, а я буду наблюдать за тобой из самой высокой башни, я буду наблюдать за тобой сидя на окне, ловя руками первый снег, или кружащих стаями семена пушистых одуванчиков.

Ты даже и не знаешь про меня, мы познакомимся с тобой позже, когда я решусь спуститься вниз.

Ты увидишь меня за спиной Короля, и засмеешься, натянуто, неправдиво. Твой смех пронесется по залу, ударив мне в уши, но я стерплю. До третьего раза. А потом, меня разозлит твой неискренний, неправдоподобный смех и я просто щелкну пальцами, и твой рот окажется зашит.

Я смотрю, ты даже не испугался, тебя это позабавило, как и остальных, а мне стало стыдно, где-то в глубине души, и после очередного бала, я прослежу за тобой, а ты сделаешь вид, что меня не замечаешь.

Ты спускаешься вниз, к серебряной глади озера, и стоишь, задрав голову, смотришь на белый лунный огонь.

А потом, ты садишься, и, набрав в ладони воды, брызгаешь себе на лицо, смывая с него краски.

А я, наблюдая за тобой, буду только удивляться. Те мелочи, которые не заметит ни один придворный, а тем более Король, они так остро кидаются в глаза сейчас.

Тени у тебя на лице, которые замерли, создавая впечатление ужасной усталости, ненужности никому.

Грустная улыбка на зашитых мною губах, узкие ладони с длинными, изящными пальцами, тебе нужно было стать художником, и рисовать людей, издеваясь над ними, искажая их там, у себя на холсте.

И я подойду к тебе поближе, чтобы ты меня заметил краем грустного, черного глаза, и проведу указательным пальцем по твоим губам снимая с тебя заклинание.

А ты отстранишься от меня, и засмеешься, громко, с надрывом. Повернешься ко мне спиной, и уйдешь в стороны дворца, а я останусь стоять около озера, смотря тебе вслед, и не понимая, … зачем?
А потом, я поднимусь в башню к Звездочету, и мы будем пить с ним чай с мятой, а ты будешь опять где-то внизу, вечно улыбающейся, холодный, и закрытый для меня.

Я помню, ты смеялся даже тогда, когда у Короля родился мёртвый наследник, и он обвинил в этом мои чары, вызвав меня на середину зала, ходя вокруг меня кругами, и обвиняя во всех бедах всего королевства. Ты смеялся даже тогда, когда он крикнул «Предательница!», и замахнулся на меня рукой, с множеством тяжелых колец.

Но я ясно помню, что когда мою щеку разорвала острая боль, и из неё полилась горячая кровь, твой смех вдруг оборвался. Но потом, я подумала, что мне, наверное, привиделось, когда ты пришел ко мне в темницу, и начал издеваться.

Я пыталась не слушать, смотря куда-то в правый верхний угол стены, покрытый плесенью. В моей камере, даже окна не было, летом там было очень жарко, а зимой безумно холодно.

Все это привело к тому, что я заболела. Был, кажется, конец января, я не видела тебя уже несколько дней, и только радовалась, этому. Не смотря на то, что в камере было очень холодно, мне было жарко. Мои щеки горели, через некоторое время пробил озноб, и кашель. Я свернулась калачиком, и больше всего мне хотелось просто заснуть и не проснутся. И я падала, падала вниз, теряя сознание.

Было так темно, и ни одного луча света. Я зависла между двумя мирами, куда меня отправят? В Ад? В Рай?
На меня нападает апатия, и мне становится безразлично, спокойно, тихо и тепло. Я не хочу возвращаться в сырую холодную камеру, я не хочу слушать твои насмешки, я хочу быть здесь, тут так спокойно…. А потом взрыв в пустоте.

Чьи-то сильные руки начинают меня вытаскивать.

Я кричу, дерусь, кусаюсь, неистово пытаясь сопротивляться.

- Нет! Нет! Оставьте меня здесь! Я не хочу обратно!

- Тихо-тихо, девочка успокойся..! – такой знакомый голос. И второй:
- Держи её, у неё истерика, нужно отвести её в башню, там тепло.

- Ты спятил? Если Король узнает…

- Да плевал я на него, ничего он не узнает, она уже достаточно сидит здесь.

И потом, меня подбрасывает вверх, и кидает на что-то мягкое, теплое, со знакомым запахом жасмина.

«Моя подушка?» - думаю я, прежде чем провалится в сон.

Проснувшись с утра, первое, что я вижу твоё лицо.

Я ничего не помню. Где я? Как я сюда попала?

Я напряглась, жду от тебя издевки, а ты просто улыбнулся, и ушел.

И каждый раз, когда я видела тебя, ты не смотрел на меня, не смеялся надо мной, а просто разворачивался и уходил.

И мне так больно было от этого, уж лучше бы ты издевался, чем не замечал вовсе.

Что с тобой стало? Меня мучает этот вопрос.

У Короля родился новый наследник, очень красивый, здоровый мальчик, и Король простил меня.

Он не знал, что я уже давно была в своей башне, ведь это была страшная тайна, в наказание за которую можно было, поплатится жизнью.

Все было хорошо спланировано, ночью – меня посадили обратно в камеру, а днём Король вызвал меня на середину тронного зала, и простил.

И ты засмеялся.

Искренне и тепло.

Правда, никто этого не услышал, кроме меня.

А я… Я так и не поняла, что все это значило. Точнее, не осознала.

Но.. Ты ведь расскажешь мне?