Она была очень любопытна.

Ей всегда хотелось куда-нибудь засунуть свой нос, а потом, если она находила что-нибудь интересное, залезть в это место полностью, осторожно обнюхать все углы, и, смешно вытаращив глаза, наблюдать за нами, подёргивая усами.

Каждый день был для неё днём полётов. Она отпрыгивала от наших рук, вертелась волчком и, разбежавшись, так, что её заносило всеми лапами в противоположную сторону от прогнозируемой нами траектории ее полета, Она отталкивалась от пола и летела, вытянув шею, прямо в форточку. Поначалу мы боялись, что Она, таким образом, вылетит из окна, но потом мы поняли, что этого не случится. Она умела правильно тормозить. Вообще Она была похожа на дворовый серый самолёт с мощным мотором. Иногда, этот мотор мирно урчал на моих коленях, но это продолжалось не долго. Через десять минут, осторожно открыв один, оливкового цвета, глаз, Она, подпрыгнув, по одной понятной ей причине, уносилась прочь, элегантно цепляясь боками за углы.

Часов в шесть утра она вставала, и, вертясь около маминой двери, начинала изображать из себя петуха, с целью, разбудить!!!! для того, чтобы её накормили.

У нас с ней была игра. Я пряталась за углом, а она тихо подкрадывалась, преувеличенно и гордо топорща серый тощий хвост, и нападала на мою ногу, яростно обняв её лапами. Она не выпускала когти.

Однажды, как называла её моя мама, «серая кошка-мошка» загрустила. Она целый день плакала, поднимала голову и нюхала воздух. Она жаловалась на отсутствие любви на протяжении недели, и могла бы жаловаться ещё больше, если бы мама не принесла большого рыжего кота Басика.

Этот юный, и невостребованный пока Басище, был огромным тираннозавром (по сравнению с нашей кошкой). У него - немного глуповатая, приплюснутая морда, очень тоненький голосок, он даже не мяукал, он пищал, как мышь, это было забавно - наблюдать, как из огромного рыжего тела- солнца вырываются такие тоненькие звуки. А ещё он Ел. Причём ел он ВСЕ, что найдет. Или дадут…

Когда у нашей кошки появились два дитя, Ей было больше не до полётов. Она всё время следила, чтобы её дети сами куда-нибудь не полетели. Она проводила свой досуг, в корзинке вылизывая и выкармливая своих отпрысков.

И хотя Она больше не летала, и не играла со мной в «нашу» с ней игру, Она всё равно осталась очень любопытной кошкой.