Девушка сидела в каменной башне. Она любила одного господина. Отчего? Спроси у росы, спроси у ночной звезды, спроси у создателя жизни; а больше никто тебе не ответит. Тот господин был хорош с нею, он любил ее, но время шло, и в один прекрасный день он увидел другую, и чувства его переменились. Словно юноша, любил он ту девушку. Он говорил ей. "Ты моя ласточка", он говорил: "Ты моя радость" - и как горячо она обнимала его. Он сказал: "Отдай мне свое сердце!" И она отдала. Он говорил: "Можно, я попрошу тебя кой о чем, любимая?" И, не помня себя, она отвечала: "Да". Все отдавала она ему, а он ее не благодарил. Другую любил он, словно раб, словно безумец и нищий. Отчего? Спроси пыль на дороге, спроси у ветра в листве, спроси непостижимого создателя жизни; а больше никто не ответит. Она не дала ему ничего, нет, ничего она не дала ему, а ан ее благодарил. Она сказала: "Отдай мне свой покой и свой разум!" И он опечалился только, что она не попросила у него и жизни. А девушку заточили в башню… - Что ты делаешь, девушка? Чему улыбаешься? - Я вспоминаю, что было десять лет назад. Я тогда встретила его. - Ты все его помнишь? - Я все его помню. А время идет… - Что ты делаешь, девушка? И чему улыбаешься? - Я вышиваю на скатерти его имя. - Чье имя? Того, кто запер тебя? - Да, того, кого я встретила двадцать лет назад. - Ты все его помнишь? - Я помню его, как и прежде. А время идет… - Что ты делаешь, узница? - Я старюсь, глаза мои больше не видят шитья, я соскребаю со стены известку. Из этой известки я вылеплю кувшин ему в подарок. - О ком ты? - О своем любимом, о том, кто запер меня в башне. - Не тому ли ты улыбаешься, что он тебя запер? - Я думаю, что он скажет. "Поглядите-ка, - он скажет, - моя девушка послала мне кувшин, за тридцать лет она меня не забыла". А время идет… - Как, узница, ты сидишь сложа руки и улыбаешься? - Я старюсь, я старюсь, глаза мои ослепли, я могу только думать. - О том, кого ты встретила сорок лет назад? - О том, кого я встретила, когда была молодая. Может, с той поры и прошло сорок лет. - Да разве ты не знаешь, что он умер? Ты бледнеешь, старая, не отвечаешь, губы твои побелели, ты не дышишь… Вот видишь, какое странное преданье о девушке в башне. Постой-ка, Эзоп, вот еще что я забыл: однажды она услыхала в саду голос своего любимого, и она упала на колени, и покраснела. Ей тогда было сорок лет… Я хороню тебя, Ева, я смиренно целую песок на твоей могиле. Густая, алая нежность заливает меня, как я о тебе подумаю, словно благодать сходит на меня, как я вспомню твою улыбку. Ты отдавала все, ты все отдавала, и тебе это было нисколько не трудно, потому что ты была проста, и ты была щедра, и ты любила. А иной даже лишнего взгляда жалко, и вот о такой-то все мои мысли. Отчего? Спроси у двенадцати месяцев, у корабля в море, спроси у непостижимого создателя наших сердец…