Здравствуй, небо.
теперь, наверное, так модно - уставать улыбаться,
носить коричневые угги, любить худеньких девочек.
ни одного пропущенного звонка и вообще звонка - это ты.
у меня все хорошо . это так говорят, чтобы не говорить.
а у тебя? - это так спрашивают, а потом не читают ответ.
здравствуй, небо.
мне бы только достать холодными руками
до синих пятен на твоем лице, и тогда, может, перестану
стонать в стену, повторять вторники. теперь так модно -
докапываться до тебя, ковырять больные белые глаза.
все розовощекие мечты свихнулись от горя, город больше
не видел нечаянных детских глаз. да, я не ангел, ты не ангел,
все мы не ангел. то ли поручни неудобные, то ли руки не те.
боюсь одна, бьюсь, но никак не могу набрать в рот слова,
наврать губами про косинусы, нацарапанные внутри.
выборочная память не умеет выбирать. я так решила сегодня утром.
трогательные люди иногда даже трогали за ладонь, просили не дышать на сердце
и вообще не дышать… во сне искала четыре буквы, мама.
слышала, как луна мечтала быть худенькой, а они ей все: "полная", "полная".
здравствуй, небо.
как много таких привет, на которое хочется ответить пока.
все по-прежнему: яхорошоаты, утро так и не научилось рано просыпаться,
мальчики любят все тех же худеньких девочек. их легко сломать, опустить в чай.
лучше уйти по-английски, когда без слов. чем по-русски, на хуй.
нет, не понимаете. вы же не простужены.