6
Я хожу за ним вторую неделю. Он не только исцеляет, но и проповедует.
Иногда очень интересно и поучительно.
Лично я сомневаюсь в существовании Бога, но убеждён в необходимости веры в Него.
Страх и Надежда, вот, что такое вера.
9
Он хорошо разбирается в людях. Исцелённых просит никому о нём не рассказывать. Благодаря этому слава о нём распространяется по всему свету, вроде чумы.
10
Вчера вечером он отобрал двенадцать учеников. В это число попал и я. Мне кажется, что я единственный нормальный человек среди них. Впрочем, мне всегда так кажется. В любой толпе.
16
Спит он три-четыре часа в сутки. И всегда в разное время. Зачем так растрачивать свои силы?
Он очень бледен. И круги вокруг глаз.
18
Сегодня к Учителю люди привели женщину, которую обвиняли в прелюбодеянии.
— Что делать с ней? — спросили его. — Мы знаем, что её нужно побить камнями и выгнать из города.
— Кто из вас без греха, пусть первым бросит в неё камень.
Так сказал Учитель. Хорошо сказал.
И сначала никто не бросил. Никто не мог решиться. Но затем, как по сигналу, градом посыпались камни.
А Фома написал, будто никто вообще и камня не бросил.
— Как же так? — спросил я Учителя. — Фома написал неправду. Я был там и видел то, на что лучше было не смотреть.
— Ну, что ж, — ответил Учитель, — Фома написал так, как должно было быть.
— Но ведь не было! — закричал я.
— Было. Но ты смотришь глазами, а не душой. И слушаешь ушами, а не сердцем.
А Фома глядел на меня так, словно хотел раздавить. Эй, Фома, а как насчёт “возлюбить, как себя самого”?
21
Одна подробность. На любой вопрос у Иисуса есть ответ. Конечно, так и должно быть, раз он Христос; так и должно быть, раз он Сын Божий. Но я бы скорее поверил в него, когда на какой-нибудь вопрос он ответил — “не знаю”.
23
Снился сон. Иду я по полю, а за мной тянется кровавый след. Сам я весь в крови, но понять, моя это кровь или чужая, — не могу. Всю ночь длился кошмар.
28
Я заметил, что мне Иисус позволяет больше, чем остальным.
В Вифсаиде, например, я ушел и не появлялся двое суток. Когда вернулся, Учитель не спросил, где я пропадал.
А на днях, чтобы хоть как-то снять напряжение, напился и молол всякую чушь.
Называл их то братьями, то врагами рода человеческого. Плакал и говорил, что одинок среди них. Ещё говорил, что хочу следовать всем заповедям, но просто так, а не в угоду какому-то богу. Ибо человек есть бог, когда думает и поступает как Бог. И человек есть Дьявол, когда думает и поступает, как Дьявол.
Говорят, Учитель успокаивал меня, а, уложив спать, укрыл меня, и гладил по голове, как отец гладит сына, когда тот болен.
У него есть любимчик, Иаков. Но думаю, даже ему он не простил бы такого поведения.
Вот и на следующее утро, он сказал:
— Знай, Иуда, трудно найти другого такого, как ты.
— Ты знаешь, какой я?
— Лучше, чем самого себя.
30
Я нуждаюсь в вере. Нуждаюсь в ней, как в воздухе, которым мы дышим. Ибо я задыхаюсь. Но так было всегда.
34
По-моему, слишком много чудес. При этом их видят все, но только не я. Днём произошёл забавный случай. Учитель собрал народ у храма. Проповедовал, обвинял фарисеев и книжников в лицемерии. И вдруг я увидел, как со спины к Иисусу пробирается какой-то бродяга с коротким ножом в руке. Стараясь не поднимать шума, я ударил бродягу по руке. От неожиданности бедняга так перетрусил, что выронил нож и пропал в толпе. Рассказываю эту историю Иисусу. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Он не мог причинить мне вреда, — говорит Учитель.
— Вот как? Он мог запросто тебя убить.
— Нет, — твёрдо отвечает Учитель, — время ещё не пришло.
Я ощущаю приступ бешенства. Хотел бы я видеть, как бы он спас свою жизнь, не окажись я рядом.
35
Иногда мне наплевать на людей. Что я им и что они мне?
36
Мне кажется, Пётр замыслил меня убить. Эти безобидные овцы растерзают любого ради… А ради чего?
37
Учитель говорит:
— Один из вас предаст меня.
И я чувствую, как ненависть этих людей касается меня, точно она ощутима.
Точно она рождается от одного взгляда и имеет какую-то форму, какое-то тело.
Трудно передать это.
39
Я понял. Иисус пришёл потому, что его ждали.
41
Кто он и зачем ему нужен я? Чтобы помочь? Чтобы погубить? Зачем?
42
Через два дня праздник. Мы в доме Симона. Его дочь, взяв фунт нардового чистого мира, мажет им ноги Иисуса и вытирает их своими волосами.
— Как же так? — спрашиваю я. — А не лучше было бы продать это миро за триста динариев и раздать нищим, как ты сам и учил нас?
— Нет, — отвечает Иисус.
— Почему нет?
— Ибо нищих много, а я один. Ибо нищих вы всегда имеете с собой, а меня скоро не станет.
— Даже если и так, нужно делать и самому так, как учишь. Можно ли требовать что-то от других, если…
Но мне не дал договорить Пётр. Вскочив с места, он кричит вне себя:
— А ты почему не раздаёшь деньги нищим? У тебя самого ящик денег!
— Эти деньги я трачу на нас! Если я буду всё раздавать нищим, мы снова будем голодать.
— Ничего! — кричит Пётр.
— Легко вам отдавать последнее, — продолжаю я, — зная, что куплю и хлеба и вина. Кто из вас хоть раз отказался от хлеба, купленного на мои деньги?
— Учитель, он попрекает нас куском хлеба! — кричит Фома.
— Был вором, вором и останется! — кричит Иоанн.
— Хватит, — говорит Иисус, и все замолкают.
44
Он всё время подталкивает меня к этому.
Нет. Скажут так. Он готовил меня к этому, а теперь оттолкнул. Его последний взгляд говорил: “Ты должен поставить точку”.
То есть не “помочь”, не “погубить”, но “погубить, чтобы помочь”.
45
Не могу. Не хочу думать об этом. Но проклятые мысли… мысли… мысли. Хотите сделать животное несчастным — дайте ему Разум.
47
— Сколько ты хочешь? — спросили меня.
Им хотелось узнать, какова цена моего предательства.
— Тридцать серебренников, — сказал я.
Но этим людям не до смеха, когда речь идёт о деньгах.
48
Я был в толпе и видел Учителя. То и дело падая, он нёс свой крест и не глядел по сторонам.
Вот и всё. Он остался один. И я остался один.
Я запрокинул голову… но там всё было ясно.
51
Боль продолжает мучить меня. Она засела в моей голове, и я стараюсь не делать резких движений. Чтобы не злить её. Часами лежу с закрытыми глазами, словно хочу успокоить её и усыпить. Вот когда хочется поверить в Бога. Когда есть о чём просить.
53
— Нимрод, много ли нужно человеку для счастья?
— Пустяки, — отвечает Нимрод, — сначала ослепнуть, а потом стать зрячим.
54
Прошло два дня, как умер Учитель. Меня ищут по всему городу. Но Нимрод меня не выдаст. Я дал ему тридцать серебренников за молчание.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Семь лет путешествовал я, опасаясь мести. Ходил с купцами в Сирию. Побывал в Галлии и в Иберии.
Некоторое время жил в Риме, пока правил император Гай Калигула. Ещё один сын бога. Будь он проклят. По его приказу в иудейских кварталах римляне устраивали погромы. И грабили и убивали они при свете дня. И многие покидали свой дом. Бросали всё и бежали. А тех, кто остался, погнали из Рима потом, при другом императоре. При Клавдии. Будь и он проклят, чего уж там.
3
А во всём мире продолжается поиск идеального бога. Ищут его среди живых и мёртвых. Среди грешников и святош. То тут, то там рождаются секты, личности и слухи.
Пророк из Египта послан прогнать римский гарнизон из Иерусалима! Некий иудей, греческого происхождения, предсказывает скорый конец света! Моний уводит народ в пустыню для покаяния! Но и тут Учитель всех переплюнул. Легенда его жизни растёт. Всё, что угодно, приписывают Иисусу. Теперь с ним сравнится только Аполлоний. Однако Аполлоний жив! Разве он может тягаться с тем, кто умер и воскрес? Чтобы воскреснуть, надо как минимум умереть.
4
В Садаи есть мудрец. Город очень гордится им. Как-то приводят меня к нему. Смотрю. Низенький. Брови косматые, глаза бесцветные.
Ты, говорит, купи вина, лепёшек и приходи, один. Довольно мудрое предложение, думаю.
5
Прихожу. С вином. Выкладываю. Так, мол, и так. Зовут меня Иуда. Мне тридцать семь лет. У меня нет ни семьи, ни дома, ни друзей. И нет больше человека, который был бы мне интересен. Я не верю в Бога. Я хочу понять, кто я и для чего существую. И я боюсь смерти, даже тогда, когда не вижу смысла жить дальше. Он говорит:
— Да ты философ! Наливай!
6
— Что такое счастье?
— Всё, что угодно. Пей!
…………………………………………………………………………………..
— Что такое судьба?
— Бог её знает.
…………………………………………………………………………………..
…………………………………………………………………………………..
— А свобода? Что такое свобода?
Он неодобрительно качает головой и заявляет:
— Миф! Человек никогда не бывает свободен. Он связан.
— Что же его связывает?
— Да всё та же судьба, о которой ему ничего неизвестно.
Самое время возразить. И сказать, что судьба — это сам человек. И что порой последний раб в Тиберии обладает большей свободой, чем римский прокуратор.
— Что же, по-твоему, свобода? — спрашивает он.
— Возможность выбора, — говорю.
Он не согласен. Голову наклонил и бурчит:
— Столько людей умирает во имя свободы…
— Не понимая того, что она у них есть! Ведь и умирая, они делают выбор.
— Да! — повышает он голос. — Умирая — да! Но рождаясь?!
И мы выпиваем.
10
Вот что я знаю наверняка. Человек, часто думающий о жизни — рискует в ней разочароваться.
11
По дороге на рынок встречаю её. Она почти не изменилась. И эта бледность ей даже к лицу.
— Ты? (Забавный вопрос!) Я слышала, ты умер…
— Я воскрес, — говорю. — Здравствуй.
13
Хочется объяснить ей, но…
Разве могут слова передать тот страх, ту боль и отчаяние, что переполняют душу. Слова уродуют наши мысли! Молчите, люди!
Молчите, если не сказать больше.
15
Ничего не снилось. Сны вообще редко меня посещают. И хорошо. Без них чувствуешь себя именно отдохнувшим, а не прожившим ещё один день.
21
— Мне жаль вас. Все вы слабые и трусливые люди. Хотите верить в другую жизнь, ибо в этой жизни ничего не достигли. Мир жесток, а борьба не для вас. После удара по правой щеке вы подставляете левую. Вы надеетесь, что, видя вашу покорность, вас не ударят дважды. Но повторяю: мир жесток… И скоро вам захочется умереть. Однако ваш Бог был неглуп. И недаром предупреждал, что наложивший на себя руки совершает тяжкий грех.
— Уходи, Иуда, — повторяют они. И я ухожу.
28
Жизнь моя делится на “до” и “после”. И мне кажется, у каждого человека происходит что-то такое, что в последующем ломает его жизнь на две части. На “до” и “после”.
31
Полное одиночество наступает тогда, когда тебе некому рассказать о своем одиночестве.
34
Я видел, как умирают люди. Я видел, как умирает Бог. Никакой разницы.
35
Плохо мне. Тяжесть какая-то в груди. Не вдохнуть её и не выдохнуть. И на месте не усидеть. Целый день хожу из угла в угол.
И все тот же страх перед смертью. Не страх даже, а ужас. Я не хочу умирать! Все, что угодно, но лишь бы не смерть… Я хотел бы жить вечно. Моего любопытства хватило б на вечность.
39
И последнее. Если жизнь твоя не удалась, помни: Бога нет! И винить, кроме себя самого, больше некого.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Меня больше нет. Один состоятельный работорговец клялся, что видел меня висящим на осине. Семнадцать лет назад. И добавил, перейдя на шёпот, что говорят, будто не сам я руки на себя наложил. Но помогли мне люди добрые.
3
Эпикурейцы учат: избегайте страданий и стремитесь к наслаждениям. Их не слушают и презирают.
А ведь избегать страданий и стремится к наслаждениям так естественно для человека… Но может человек не желает быть самим собой?
4
Христиане же стремятся к страданиям и наслаждаются этим.
6
Живу я на окраине, в квартале бедняков. У рыболова Арама. Жена его — Сима — меня терпеть не может. Невзлюбила с первого взгляда.
Дабы лишний раз её не раздражать своим присутствием в доме и дабы показать, что не даром ем их хлеб, я в последнее время всё чаще выхожу с Арамом в море.
14
(Я наблюдаю за собой. Я себя изучаю. Познаю… Задаю себе вопросы о себе. Простые вопросы и сложные. И честно пытаюсь на них отвечать…
“Почему, Иуда, ты боишься смерти?”
“Вовсе я не боюсь смерти. Я боюсь лишиться жизни. Это не одно и то же”.
“Но ведь тебе, Иуда, жизнь твоя не нравится?”
“Кто отрицает? Мне моя жизнь положительно не нравится. Но другой у меня нет и не будет. А я хочу жить. И наблюдать за собой. Изучать себя. Познавать…&rdquo ;)
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
1
Рыжеволосая красавица с глазами цвета булыжной мостовой.
13
Крыса, загнанная в угол становится опасной для кота. Безнадёжность и отчаянье придаёт ей силы. И кто знает — возможно, случится невозможное?
14
И помнить о том, что жизнь даётся один раз. И даётся она ненадолго.
21
Безумие это счастье, которому никто не завидует.
28
Невероятно! Сегодня в пшеничной лепёшке мною был найден золотой перстень.
До сих пор решаю: стоит ли он сломанного зуба.
39
Когда мы предаём самих себя, совесть нас не мучает.
40
Я всем приношу одни несчастья.
43
— Ты вернёшься? Скажи мне правду! Мне надо знать…
— Обязательно. Я вернусь обязательно.
И ей ничего не остаётся другого, как поверить мне на слово.
44
Я не думаю о том, куда идти. Какое бы место, какой бы город я не выбрал, мне до него уже не дойти.
Осталось не долго.
45
Как долго я умирал: сорок шесть лет и одиннадцать месяцев.