Едва слышимый звук шагов…
- Нет… Только не её… Нет…
Страх… Дикий, животный страх… Марлевая повязка почти полностью закрывает лицо, но разве она поможет? Ей не помогла…
Ты почти сломлен. Почти побежден. Почти… Тебе придется ухватиться за это спасительное слово: «почти». Потому что у неё еще есть силы улыбаться. Должно быть ей хочется кричать, выть от боли. Но она молчит. Молчит и улыбается… Ты ведь знаешь, что боль сейчас заполняет полностью её… боль, сводящая с ума. Ты ведь знаешь, что эта болезнь унесла жизни тысячей людей. Ты ведь знаешь, что её уже не спасти. И она это знает. Должно быть, она уже перестала надеяться, но не перестала улыбаться. Чисто, искренне… Так, как могла улыбаться только она… Ты еще раз оглянулся на неё и усилием воли заставил себя не отводить взгляда…
А когда-то я уйду. Только останутся эти слова, что бессмертны. Эти чувства – они ударяются о стену, и я вижу искры от этих ударов. Они никуда не растворяются, уже в отличии от меня, такой смертной. Они, как вечный памятник, никогда не забудутся и будут передаваться от человека к человеку, и они наконец почувствуют…
Время идет, и в мои свободно открытые двери врывается ветер. Он пахнет зимой. Так мало осталось, до первой метели.
Время идет, и в мое наивно открытое сердце приходят люди. Если бы можно в сердце поглубже вклеить портреты
Осматриваются. Некоторые остаются. Для разных целей — одни ждут кого-то, другие ждут чего-то.От меня. Мне очень дорог твой взгляд, мне крайне важен твой цвет.Я умираю, когда вижу точно вижу и не кому спеть.
Время идет, и в моих припавших пылью блокнотах появляются летящие черные строчки и точки и точки и точки. Рыбы и змеи - сколько их будет в этом романе.
Время идет, и в моей душе музыка. В моем сознании голос. Кт,
прогоняй ностальгию мимо дымом в потолок. И жди.