bosques de mi mente

Я хочу, чтобы лил дождь, как из ведра, чтобы капли по челюсти, шее. Или даже град: ледяной, крупный, колючий. Который оставляет ссадины. Еще можно прибавить какой-нибудь головокружительный или даже сногсшибательный аромат. Такой теплый, действующий безотказно. И чтоб мышцы обжигало.

Ломит в коленях, отдается чуть ниже. В голове жжет, будто кто-то щедро полил мои мозги спиртом. Старый мак уже вторую ночь издает какофонические трели, победоносно прорывающиеся через мелодию Дворака.

Когда же я смогу спокойно поспать?

Одолеваят вязкое непреодолимое чувство предпраздничного изнеможения. Осталось совсем чуть-чуть, а главное - ты будешь рядом, чтобы меня поддержать.

Люди вызывают во мне смешанные чувства - чувства гнева и отвращения.

Запахи, тончайшие ароматы, способны менять обстановку, настроение, душевное состояние. Проникают внутрь, задерживаясь на языке, потом дальше, по артериям затекают в самый мозг, замирая там на доли секунды, смакуя момент, и исчезают.

Мятно-виноградная аура этой белой комнаты – как утренний свет, с усилием сочащийся сквозь портьеры водой – ее особенность. Горчит на рабочем месте кофе, больше тошнотворный, нежели бодрящий, смягченный нотками мандаринов. Капелька ультрафиолета – так пахну я, если спускаться от локтя к кисти. А там, на левом запястье, бессменный терпкий запах мускуса, черной розы и французской ванили – Midnight Poison. Мелодия этих ароматов погружает в состояние абсолютной гармонии. Наслаждение…

Небо было накрепко запаяно облаками или, скорее, тучами, так что весь свет скопился наверху и, обезумев от такой несвободы, ломился прямо в мой иллюминатор. Прямо в глаз. То ли это моя тошнота подступала к горлу каждые несколько минут, то ли "тошнота" Сартра…

Но вот я уже дома, в большой белой комнате с колоннами. Здесь пахнет бассейном и толстокожесть вместе с обмороженностью быстро стаивают с тела под напором горячей воды. Какое блаженство в этом уединении.

Томас Дворак с глассхаусом на повторе. Интересно, что такого там, в этой Санта Монике?

Горячий кофе и горячая постель. Коротко облизываю горчичную родинку над губой, перелистываю страницу. Браво, Франц, браво. Пока что меня все устраивает.

Откуда взялась эта родинка?

Темно, но уже не столько, чтоб нельзя было разглядеть розовые ошметки облаков. Люди мигрируют плотными косяками в обе стороны. Пейзаж становится монохромным, только в некоторых местах, будто изгои, стоят багряные и размашистые останки осени. Тихонько скрипит Вивальди.

Нельзя не думать о цикличности в развитии. Кто-то скажет, что это кризис 20 или ни к чему не привязанный застой. А я скажу, что это цикл в завершающейся фазе кризиса. А за кризисом, как известно, следует фаза оживления. Как причину укажу влияние/не_влияние людей близких.

Green tea на завтрак, обед и ужин. Потребление чая из лотоса в таких масштабах должно приносить гармонию, спокойствие и удовлетворенность.

В своих снах она упорно медитирует, сидя на большом скользком камне у горной реки. Поза лотоса, длинные пальцы в гиан-мудре, вдох, вытянулась, будто струна, врикшасана. Замерла. Идеально.

Я даю этой неприветливой даме с желтыми глазами месяц на реабилитацию. Месяц пробежек, йоги, умных фильмов и наследия Ницше.

Либо вы поднимитесь вверх на одну ступень сегодня, или соберитесь с силами, чтобы подняться на эту ступень завтра.

Наверное, осенняя хандра

Дождит без коца и края. На этот разя даже незаметила, как наступила осень, выкрасив большинство деревьев в тошнотворный желтый.

Ах, где же та юная леди, восхищенная этим временем года? Сейчас на меня смотрит ледяными глазами этого тошнотворного цвета безразличная дама за рулем дорогого авто. Ее губы все так же усердно шлифуются зубами, равно как и ногти, заунывная бледность. Она уже не та, но теперь на нее восхищенные взгляды кидают другие юнные леди, одурманенные горько-сладким парфюмом. Ах, эти юные леди.

Все гудит, орет, болит

Кто-то вдыхает в мою комнату воздух. Прямо в окно, раскидывая затемняющие портьеры. Какая наглость.

Из личных наблюдений: все же, кофе стынет в разы быстрее чая. Видимо, все дело в плотности.