Привет.

Я с тобой разделила Лето,
Отдала безрассудно - смело
Пять шестых и тепла, и света,
Пять шестых и души, и тела.

Я и Осенью поделилась,
Половину на глаз отмерив.
Да, горела. Но не искрилась.
Уходя, прикрывала двери.

Я тебе и Зимы краюшку
Отщипнула с лёгкой досадой.
Пару раз поплакав в подушку,
Убеждая себя: так надо.

Вдруг припомнила, что забыла:
Я ведь жадная!!! Не лукавлю.
Так что ты извини, мой милый,
Но Весну я себе оставлю.

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.

То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.

Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо

С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.

И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.(В.Полозкова)

Надо было поостеречься.

Надо было предвидеть сбой.

Просто Отче хотел развлечься

И проверить меня тобой.

Я ждала от Него подвоха –

Он решил не терять ни дня.

Что же, бинго. Мне правда плохо.

Он опять обыграл меня.

От тебя так тепло и тесно…

Так усмешка твоя горька…

Бог играет всегда нечестно.

Бог играет наверняка.

Он блефует. Он не смеется.

Он продумывает ходы.

Вот поэтому медью солнце

Заливает твои следы,

Вот поэтому взгляд твой жаден

И дыхание – как прибой.

Ты же знаешь, Он беспощаден.

Он расплавит меня тобой.

Он разъест меня черной сажей

Злых волос твоих, злых ресниц.

Он, наверно, заставит даже

Умолять Его, падать ниц –

И распнет ведь. Не на Голгофе.

Ты – быстрее меня убьешь.

Я зайду к тебе выпить кофе.

И умру

У твоих

Подошв.(В.Полозкова)

Строки стынут кроподтеками

На губах, что огнем иссушены.

Люди, пряча глаза за стеклами,

Напряженно меня не слушают.

Злое, честное безразличие -

На черта им мои истерики?..

Им машину бы поприличнее

Без метафор и эзотерики,

Им, влюбленным в пельмени с кетчупом,

Что мои словеса воздушные?

Мне понятно ведь это вечное

Ироничное равнодушие!

Они дышат дымком и сплетнями,

В их бутылочках пиво пенится,

Что им я, семнадцатилетняя

Многоумная проповедница?..

Они смотрят, слегка злорадствуя,

По-отцовски кривясь ухмылками:

" Подрасти сперва, моя страстная,

Чай, и мы были шибко пылкими!"

Я ломаю им представления -

Их дочурки дебильнолицые

Не над новым дрожат Пелевиным,

А флиртуют с ночной милицией.

Я же бьюсь, чтобы стали лучшими

Краски образов, чтоб - не блеклыми,

Но…Ты тоже меня не слушаешь,

Флегматично бликуя стеклами…(В.Полозкова)

Да, дерзость солнца бьет из наших глаз.

Мы избраны. В нас закипают соки.

Мы молоды, сильны и… одиноки.

Увы, все горы свернуты до нас.

Мы реактивны. Мы идем на взлет.

Мы верим, что в бою несокрушимы.

Но неприступны горные вершины,

И на Олимпе нас никто не ждет.

Там стража грозно смотрит свысока.

Там блещет все. Там все решают деньги.

Покрыты красным бархатом ступеньки,

И поступь небожителей легка.

А в нас кипит честолюбивый яд.

И мучает, и не дает покоя,

И снится нам сиянье золотое,

Овации в ушах у нас гремят,

И, поправляя свой алмазный нимб,

Богини улыбаются лукаво…

Когда-нибудь и нас настигнет слава.

Когда-нибудь мы покорим Олимп.(В.Полозкова)

—Пап, дай денег. -Я тебе вчера давал. -И что теперь, ты мне вчерашним днем жить прикажешь?!

Я хочу убить всех твоих сук, принести тебе их трупы, бросить на диван и сказать: трахайся! (с)

захочешь - найдешь время, не захочешь - найдешь причину.

Есть такие девочки…
Они одеваются на рынке, стригутся у знакомых, красят только ресницы, думая, что испортят свою природную "красоту"…
не носят каблуков.
на их вещах неправильно прописаны названия модных лэйблов.
жуткий косой рядок и ужасное гнездо с меллированием.
они продолжают красить губы ярким розовым блеском, считая, что это выглядит привлекательно.
Они носят кофточки с расклешенными рукавами и продолжают открывать пупок.
они считают себя верхом совершенства.
блять, а ещё у них мальчики есть.
ну не обязательно красавцы и дорого одетые, но такие, с которыми по пять лет за руку гулять не надоедает.
С такими, за которых они замуж потом выходят.

И тут я..
вся такая бесподобная и с хорошим вкусом…
нас вообще много таких. пиздатых и уверенных в себе.
и вовсе мы не пафосные. и не фыркаем от вида некрасивых людей, как вам может показаться. и не глупые мы совсем. и учились мы не хуже них.
сижу я значит, курю… и не понимаю, правда не понимаю…
чем вызвано моё практически нескончаемое одиночество?

школа это место, которому ты отдаешь самые нежные года своей жизни.
ты цинично меняешь их на результаты егэ и знания в области химии.
ты отдаешь школе одиннадцать — десять — двенадцать лет своей жизни, ты отдаешь свою девственность, свой первый поцелуй, свой первый затяг и первые сто грамм.
ты приходишь в школу с пакетом сменки и десяткой на сок.
а выходишь с чемоданом болезней, комплексов и неизлечимых обид.
©

Однажды меня остановил один парень и спросил, что есть панк. Тогда я пнул мусорный бак и сказал: «Вот это панк!» Тогда и он пнул тот же бак и вновь спросил: «Так это панк?» И я ответил ему: «Нет, это мода»

Одна.Сама по себе.Теперь только так и никак иначе.Смогу-молодец, нет-сама виновата.Я выбрала этот путь и теперь не повернешь назад..это должно было случиться.И уже нет никаких слез и переживаний.Есть только Я и НАДЕЖДА.