ڈیمن دلہن

* Замирание нашего сада осенью.
* Река в лунную ночь.
* Встреча войска, возвратившегося из похода.
* Лес в лучшую свою пору.
* Дедушкин садик. (для детей 12-13 лет)

Для младших классов:
* О том, что видела птичка в дальних землях.
* История постройки дома и разведения при нем сада…
* Великаны и пигмеи лесного царства.

Для старших гимназистов:
* Слово как источник счастья.
* Почему жизнь сравнивают с путешествием?
* Родина и чужая сторона.
* О скоротечности жизни.
* Какие предметы составляют богатство России и почему?
* О высоком достоинстве человеческого слова и письма.
* О непрочности счастья, основанного исключительно на материальном богатстве.
* О проявлении нравственного начала в истории.
* На чем основывается духовная связь между предками и потомством?

4. Не делать вид, будто гора грязной посуды в раковине пришла в гости от соседей.

7. Уметь и любить готовить мясо.

12. Знать, когда нужно перестать орать на глупую меня и просто обнять.

18. Разобраться, с совершенно оборзевшим соседом, заявившим, что это я поцарапала его машину.

24. Делать детей и получать удовольствие от их воспитания.

26. Брать ответственность на себя.

39. С чувством собственного достоинства рассекать даже на убитой "девятке".

41. Делать подарки.

46. Пьянеть не раньше женщины.

50. Никогда не говорить "Я же говорил!"

53. Уходить, когда разлюбил.

59. Оставлять тебе личное пространство.

60. Вкусно пахнуть.

71. Быстро кончать от минета.

76. Иметь лучшего друга.

77. Вспоминать своих бывших только уважительно.

88. Не стыдиться покупать мне прокладки/тампоны.

90. Делать комплименты.

97. Принимать ванну и душ вдвоем.

полный список

Эта женщина родилась в Нью-Йорке в 1931 году. 3 июня 2011-го ей исполнилось ровно 80.

Росла в нищете — мать воспитывала ее одна, а в годы войны и сразу после нее даже в благополучных по нашим меркам США было отнюдь не сладко. Иногда матери даже приходилось сдавать дочку в интернат на несколько недель, а то и месяцев: денег на то, чтобы накормить ребенка, критически не хватало. Скромная и застенчивая девушка мечтала стать балериной, но перенесенный ревматизм перечеркнул эту возможность.

Моделью Кармен стала совершенно случайно: Однажды, когда 14-летняя девушка ехала в автобусе с занятий, к ней подсела молодая женщина и предложила попробовать себя в качестве модели. Муж незнакомки, снимавший для Harper’s Bazaar, сделал тестовые снимки, и вскоре мать Кармен получила письмо с фотографиями, в котором говорилось, что ее дочь — очень милая вежливая девушка, но, к сожалению, совершенно не фотогенична.

Однако крестный Делль’Орефайс был другого мнения о фото. Он показал их своей знакомой Кэрол Филипс, beauty-редактору Vogue, которая, в свою очередь, передала снимки главному редактору — Диане Вриланд.

Меньше чем через неделю Эрвин Блюменфельд уже снимал Кармен в ее первой фотосессии, вышедшей в Vogue на 17 страницах.

Делль’Орефайс подписала контракт с журналом, согласно которому она зарабатывала 7,50 долларов в час, и начала работать с самыми выдающимися фотографами того периода: Сесилем Битоном, Ирвином Пенном, Хорстом П. Хорстом.

Спустя год, в 1946-м, она украсила собой обложку Vogue, а вскоре появилась и на обложке Harper’s Bazaar. Ее гонорары выросли до 60 в неделю долларов (эквивалент сегодняшней тысяче долларов).

Так 15-летняя Кармен начала содержать собственную семью. Впереди было три неудачных замужества, рождение дочери, успешная карьера и ее неизбежный закат, когда «возраст подошел».

После развода с третьим мужем и более чем десятилетнего перерыва в работе Кармен оказалась на распутье. Ей было 47 лет — возраст, который (как тогда считалось) уже не позволяет работать в модной индустрии. Она и не пыталась, но успех пришел к ней окружными путями. На одной из вечеринок Кармен встретила своего приятеля, фотографа Нормана Паркинсона, который неожиданно предложил ей попробовать сделать фотосессию. Знаешь, — сказал он, — ты чертовски привлекательная старая кошелка. Кармен в то время как раз начала седеть и решила вместо того, чтобы красить волосы, высветлить их, подчеркнув седину.

Так в мире моды возник образ совершенно иной Делль’Орефайс: зрелой, независимой, сексуальной и… седой!

В 1993 году Делль’Орефайс дебютировала в кино, сыграв небольшую роль в «Эпохе невинности» Мартина Скорсезе. Затем последовали появления еще в ряде фильмов и сериалов.

В 2000 году Кармен дефилировала на показе Джона Гальяно для Christian Dior. После этого выхода она попала в Книгу рекордов Гиннесса как «подиумная модель с самой долгой карьерой». Затем были появления на шоу Jean-Paul Gaultier, Hermes, Donna Karan и Moschino.

И сейчас Кармен успешно продолжает работать, оставаясь отличным примером того, что старость и красота — понятия вполне совместимые.

«Моя внешность располагает к тому, чтобы играть в триллерах, но я точно так же мог бы сыграть и курочку. Или бабочку»

• Наплевать, что обо мне напишут.
• Когда мне исполнилось сорок, я вдруг понял, что большинству моих по­клонников исполнилось примерно столько же.
• Когда-то меня просто назначили звездой.
• Считается, что такие люди, как Слай (Сталлоне. — Esquire), Арнольд и я, не могут совершать ошибок. Но мы ошибаемся, а Голливуд нам все прощает.
• Еще 10-15 лет назад всем нам приходилось качать мышцы, держать себя в форме и мучительно искать хорошие сценарии. Но сегодня тебе уже не нужно быть Мистером Бицепсом, чтобы стать героем боевика. Тебе даже не нужен хороший сценарий. Тебе просто нужен режиссер, умеющий работать с зеленым экраном и всем этим чертовым шулерством.
• Мне кажется, что первым настоящим супергероем экрана был Чарли Чаплин.
• Как же мне это надоело: три кувырка в воздухе, потом проламываешь кому-нибудь голову, а потом приземляешься на стол и говоришь: «Привет, я Жан-Клод Ван Дамм».
• Я расскажу вам, что такое дешевое кино. Ты привык делать три, четыре, пять дублей, но тут тебе говорят: у тебя в запасе только два. Два дубля, и — плохо это или хорошо — идем дальше. Декорации, на фоне которых ты стоишь, изображают Америку, и ты пытаешься говорить, как американец, ведь ты, типа, в Майами, и все такое. Но вот в самый неподходящий момент мимо тебя проезжает «лада» — ну такая русская тачка из восточного блока.
• Это бывает со всеми. В какой-то момент ты вдруг осознаешь, что это не ты следуешь за сценарием, а сценарий следует за тобой. И ты начинаешь просто жить внутри фильма. Де Ниро, мне кажется, в сценарии вообще не заглядывает.
• Когда я только приехал в Америку, я занимался всякой ерундой — водил лимузин, работал в массажном салоне, доставлял пиццу и чистил ковры. А еще я был вышибалой. Однажды мой лимузин сняли две тетки. Им было под сорок, и они мне говорят: «Водитель, у вас есть что-нибудь пожевать?» — «Да, — говорю, — жвачка». — «Да нет, — говорят, — нам бы что-нибудь такое, чтобы во рту, ну ты понимаешь». В общем, они хотели меня снять. Мужья отправили их в Беверли-Хиллз к пластическим хирургам, а они хотели меня. Но ничего не произошло. Очень они были страшные.
• Перед тем как впервые отправиться в Америку, я взял свою собаку — Тару, черную чау-чау, — и поехал отдыхать во Францию. Там, в парке, я увидел человека. Он шел мне навстречу с большим ухоженным псом, и выглядел он очень респектабельно. Я уже знал, что не могу взять мою Тару с собой в Америку и предложил этому человеку забрать ее себе. Через год я снова приехал во Францию. Нацепил очки и шляпу, чтобы Тара не узнала меня, и пошел гулять в тот парк. В этот же день — а может, на следующий — я увидел ее. Опустив голову, вся в колтунах, она шла на поводке. И я сказал себе: «Какой же ты мудак, Жан-Клод. Ты отдал кому-то свою собаку только потому, что помчался за несбыточной мечтой в Америку, где к тебе относились как к дерьму и где ты работал за два бакса в час». Я хотел подойти к Таре, но не сделал этого, потому что не хотел причинять ей боль. Что-то похожее бывает, когда ты встречаешь женщину, которую когда-то любил. Сейчас она для тебя просто друг, но только она не понимает этого, и ей начинает казаться, что на самом деле это снова любовь. Я развернулся и ушел, а когда через полтора года вернулся во Францию, Тара уже умерла. И моя попугаиха, которую я отдал одной женщине, тоже умерла. Она любила меня, всегда старалась сесть на руку и засыпала на плече, а я отдал ее женщине, которая даже не позвонила мне, чтобы сказать, что птица умерла. Когда я думаю об этом сейчас, я понимаю, что именно поэтому Бог свалил на меня такое количество испытаний. Ведь он любит зверей.
• Когда я вижу бездомную собаку, я понимаю, что должен забрать ее с улицы. В Таиланде я подобрал семь псов. Некоторые из них были парализованы. У одного вместо четырех лап было три. Еще один страшно хромал, и мне пришлось заказать для него специальное устройство с колесами. Но собак не так-то просто возить из одной страны в другую, так что я нанял частный самолет. Теперь дома у меня живут девять собак, и настоящий оргазм — не в сексуальном смысле, конечно же, — я испытываю, когда гуляю с этой сворой по пляжу. Они очень широкие в Бельгии. Видели, наверное?
• Нет во мне ничего необычного. С вами говорит человек, который родился в простой стране среди простых людей. Во мне нет ни глубокомыслия, ни ума, ни глупости — просто чувак, у которого есть собаки и дом, который любит тренироваться и который рад, что жив.
• Я до сих пор спрашиваю себя: что я сделал за свою жизнь? Но у меня нет ответа.
• Ни мать, ни отец никогда не называли меня брюссельской мышцей (прозвище Ван Дамма. — Esquire). Мать звала меня Сиска. Это такое бельгийское слово, которым называют что-то, что хочется потискать. А отец звал меня Жан-Клод, и в такие минуты я ненавидел его.
• У меня нет врагов. Жизнь слишком коротка для этого.
• Меня не интересует политика. Я бросил школу в 13, и вряд ли многое знаю — кроме того, что ничто в мире не стало за последнее время лучше. Поэтому вместо того, чтобы рассуждать о президентских выборах, давайте поговорим о планете и о том, что с ней будет через 20 лет. Победит Обама? Да мне плевать.
• Я предпочитаю есть то, у чего нет глаз. Глаза — это душа, а то, в чем есть душа, вряд ли может быть полезно для тела.
• Я не Фидель Кастро. Восьмичасовая речь — это не про меня. Но на шесть минут я способен.
• Правда всегда остается правдой, даже если никто не готов ее выслушать.
• Лучше быть брюссельской мышцей, чем быть Брюссельским идиотом.
• Мое тело выглядит на тридцать, а лицо — на пятьдесят. Но не ходить же мне теперь по улицам голым, чтобы выглядеть моложе.
• Если бог дал тебе прекрасное тело, оно становится твоим физическим храмом, и твоя обязанность — поддерживать в этом храме порядок.
• Жизнь это… Ты просто открываешь ставни и видишь на улице собак. Смотришь налево, смотришь направо и закрываешь ставни. Сколько прошло времени? Секунда? Полторы? Вот это и есть жизнь.
• Высшей точкой моей карьеры будет день накануне моей смерти.
• Наркотики появляются в твоей жизни в тот момент, когда у тебя есть все. Когда ты путешествуешь по миру, как по своей спальне. Ты уже останавливался во всех отелях, и теперь ты примадонна всех пентхаусов. Ты был везде, и вот тебе захотелось чего-то большего. И поэтому — а еще потому, что вокруг тебя куча женщин, — ты пробуешь что-то новое, и это новое начинает жрать тебя. Раз — и вот уже Ван Дамм, зверь, тигр в клетке и тот чувак из «Кровавого спорта», попался на крючок. Я стал мусором — физически и духовно. Но я нашел в себе силы уйти от этого. Далеко? Не знаю. Хотелось бы верить.
• Я никогда не понимал значения слова «сдаться».
• Самую мудрую вещь, которую я читал, сказал Кано Дзигоро (создатель дзюдо. — Esquire). Если ты упал семь раз, говорил он, встань восемь.
• Снявшись в тридцать седьмом фильме, я сказал себе: я больше никогда не буду сниматься в кино, которое мне самому не нравится.
• Карате — это чертовски скучно. Сначала ты просто постигаешь технику, а потом, вооруженный ею, идешь дальше, отдавая этому свое тело и разум.
• Проблема большинства культуристов заключается в том, что они идут в качалку только для того, чтобы нарастить мышцы. Но все, что получается из таких тренировок, — это огромная машина с крошечным мотором.
• Ответы иногда приходят тебе в голову раньше, чем вопросы.
• Кто много дерется, знает, что такое ринг. Кто много жрет, знает, что такое еда. Я был женат пять раз, так что я знаю, что такое женщины.
• Глупый вопрос: что я ем во время тренировок. Людей я ем, конечно же.
• Я никогда не чувствую усталости после того, когда закончу какое-то дело. Но я всегда чувствую усталость, когда дело еще не закончено.
• В двадцать четыре все полны жизни — кроме тех, кто умер в двадцать три.
• Во всем должна быть структура и последовательность. Когда случится апокалипсис, идиот будет кричать: «Уебывайте из города!» А рассудительный человек скажет: «Проедете мимо школы, возьмете вправо, потом прямо, до церкви, за ней налево, и там увидите выезд из города».
• Я давно так не расстраивался, как в тот день, когда не смог прийти на шоу Конана О’Брайана (американский телеведущий. — Esquire). В то утро я обнаружил на полу распластанное тело одного из моих псов — Скарфейса. Мы отвезли его в клинику, и оказалось, что это инфаркт. До этого дня я даже не знал, что у собак бывают инфаркты. Он умирал, и врачи прямо говорили об этом. Но каждый день мы с детьми приходили в клинику, и Скарфейс выкарабкался. Так что я просрал шоу по уважительной причине.
• Самое важное в жизни — это научиться принимать вещи, которые не можешь изменить.
• Я действительно гей-икона, и поделать с этим нечего. Но у геев есть вкус, и если они любят меня, то точно не из-за моей задницы. Они любят меня, потому что я — это я.
• Меня несложно узнать: прямые плечи, темные волосы и простой костюм — самый простой.
• Глупо убивать людей. Они так прекрасны.

Вчера мама позвонила из магазина и спросила чего мне купить, и я сказала "Мороженого!" Моя мама знает, что я очень привередлива в отношении этого лакомства, поэтому когда она принесла мне какую-то странную коробку, я сначала расстроилась. Подумала, что давно не заказывала маме мороженки и она забыла что я люблю. Где апельсиновый шербет? Где хотя ы фисташковое с орешками?

Но через несколько минут я все же решила посмотреть что же в той коробке. Я открыла и… не поверила своим глазам: внутри лежали восемь батончиков, больше похожих на сырки глазированные. Увиденное разожгло мое любопытство еще больше и через пару секунд я уже открывала один из "сырков", торопясь откусить кусочек от столь странного мороженного. И я могу сказать, что это было несранимо ни с чем. Только что, когда я пишу этот текст, я доела последние два и думаю не попросить ли у мамы еще?

Мороженное называлось "Сваля" и выглядело оно вот так:

Если кому-то попадется на глаза - обязательно попробуйте :)