мир рухнет.это будет по мне.

каждый раз выходя на улицу
я попадаю
в музей
восковых
людей

я сказала воде в ванне:"Давай как-нибудь без истерик" -как ты мне тогда.она не обиделась, не стала холоднее.только потолок у соседей снизу заплакал. так тихо, что первые семнадцать лет никто не слышал, как по перилам текли вывихнутые руки.

вместе встречать рассветы
и на двоих одну сигарету
курить
я так хочу
жить

лишь бы кто-то каждую ночь тепло обнимал
и стелил за тебя постель
и шептал по утрам на ушко
" ты прекрасная сонная
я тебя никому не отдам"

я вижу в небе -
клянусь, я не лгу -
отражение нас

прячу губы от лишних слов
прикрываю сухой ладонью
почему ты меня любишь спермой
а я тебя -
болью?

почему люди такие уязвимые?
чуть похолодало - уже температура,
немного упал с крыши - разбился на смерть

где твои руки вывихи и ломанные слова я открываю глаза чтобы не плакать но всё растрачено и потеряно - я жива

прошло.но никак не становится прошлым.
мои упрямые волосы, они опять не уложены.мои упрямые мысли тебя расчёсывают.
до крови.ты не столько стал взрослым,
сколько менее пошлым и стихи твои больше не трогают -они залазят под кожу, мне больно.и ничего тут.

уезжаю из этого города
нет уже того повода,
за который стоило бы удержаться.
что теперь со мной станет?анестезия как море плещется
в моём плацкартном стакане.

у памяти есть в пальто потайной карман:
там хранятся дождливые дни и простуды.
когда ты тоже окажешься там,
не пиши мне оттуда.

Выяснив все между нами обоими, кровь на стене мы заклеим обоями.

пролетит ещё один американский шаттл music & love и скомканный stereo-звук тогда разрешишь кому-нибудь провожать себя взглядом произнесёшь: выпей меня и более ничего

боль в колющих спицах неврастенический почерк пёстрые марки из чужих городов проверь на всех ли рельсах стоит твой именной засов

учусь говорить без слов. играть, не касаясь клавиш. обещай, пожалуйста, что ты никогда меня не оставишь.