Moona

newy:

twiggy:

kokoso:

romanovich:

Молчи. Это больно. Молчание бьет по нервам.
молчи. Разорви страницы слепого календаря.
молчание равнодушно. Молчание неизменно.
молчание - это все, что останется после тебя.

Мне уже не забыть беготню нашу по кругу,
Твои нежные, вкусные и чуть теплые губы.
Я много пил тогда и много я ругался матом
Катая отношения наши с тобою как вату
Я жил с другою, думая ночами о Тебе.
Босота с екиманки вечно на блатной волне.
Привыкший к пьяным шлюхам,
Что под круглое утро
Раздвигают ноги после шопота на ухо.
Привыкший на чужой хате у какого то Васи,
Сгорая как свеча до тла под….. пати,
Ночами слушать голоса, что приносят мне духи,
Беги на свет подальше от этой суровой суки. . (с) Птаха aka Зануда ft Быба (Легенды Про) - Монпасье

знаешь, что самое страшное?
- когда на столе две чашки
его и твоя, а никакие не "ваши",
когда некого спрашивать
снилась ли ты ему.
когда с детства помнишь Амур
всего потому,
что там был потерян любимый игрушечный ангел.
когда одной тебя никто не оставил,
потому что никогда и не был с тобой.
когда у тебя не то чтобы перебой,
а вечные мысли, стоящие на ребре
и в августе мечтаешь о ноябре.
когда неживые бабочки на постельном белье,
нарисованные. и телефонный баланс на нуле,
но будь там хоть долларов 100
некому написать "добрых снов".

страшно хочется кем-нибудь поутешаться,
кому-нибудь сниться, петься и улыбаться.
этот август мне вовсе не оставляет шанса
все-таки кем-нибудь надышаться,
так, чтобы не отравится.
в еженедельном каталоге принцев
исключительные нарциссы, самолюбивцы.
от них выворачивает ключицы.

страшно хочется с кем-нибудь так смеяться,
чтобы губы лиловые до фаянса,
вечерами кем-нибудь вслух читаться,
поселиться в нем, убедиться, в нем содрогаться.
безнадежно хочется с кем-нибудь так ругаться,
чтобы потом мирится,
лАститься и ластИться,
что бы он мне: "самоубийца!
ты же убьешь себя собственной занебесностью",
чтоб не травился всей моей нежностью,
а вместо лимона заливал ее в утренний чай,
чтобы он по мне так скучал,
что звезды перегорали.

страшно хочется чая с сандалом,
и глаз, таких бесстыдно влюбленных,
предательски шоколадных, чтобы сводило воздух.

всего пара вздохов
до полной потере слуха,
еще две невстречи
до бесперебойной подачи слез,
еще два мартини
и только один невроз
до дрожи в коленках, абсента выцветших глаз.
сто одно одиночество в час
разрывает мне вены четвертый месяц.
я одна из пяти беспрерывно болтающих сплетниц,
но быстрее других нахлебалась молчания залпом.
все пара стаканов алко
до пугающих откровений.
осень желтыми листьями бьет по темени
еще пара осталась
до наступления сентября.

мне нет никакого дела
до того, кто из нас первым увидит осень,
в какое море тебя забросит,
пьешь ли ты кофе,
на двоих ли заказан столик,
лейтенант ты или полковник,
любим или сам влюблен.
ты мне - всего лишь сон,
снившийся пару раз в жизни.
десятки карманов на твоих джинсах,
голубой воротник рубашки,
с тобой так сносило башню,
что хотелось с моста, и не утонуть.
вдыхать-вдыхать, а потом так втянуть
тебя… чтоб оставить на кончике языка.
в прошлой осени были, помнишь? - прозрачные облака,
марлевые, просвечивающие солнце,
колени, набережная. свадьбы, кольца
на другой стороне Невы.

потом твои незвонки и мои "увы",
ссоры на Рождество
и все твое волшебство,
разлетевшееся на щепки.
в этом августе крайне редко
пишется о тебе, небесах и осени.
спасибо за то, что все это было,
а за то, чего не было
спасибо в тысячу раз большее_

Алые рассветы, темные ночки встречаем по одиночке. ловим за крылья бабочку, чтоб улетела в форточку, чтоб о стекло не билась. я за нее молилась, честно сказать, не меньше, чем за тебя. пальцы переламывая и дробя свои мысли на гребанные sms. теряется суть и вес в письмах, написанных по деньгам. вместо "я никому тебя не отдам" я пишу всего только "здравствуй". линии рук - ужасной немецкой свастикой растекаются от ответных вибраций. ты мне отвечаешь "здравствуй" и никаких знаков. меня - наизнанку, навылет, наотмашь, наперебой. и предельно хочется быть с тобой самой открытой из всех прекрасных, а хватает только на "здравствуй" и касанье ладони, тыльной частью по твоей правой щеке. пухлые губы искрятся на уголке и готовы вывернуться в улыбку. под ребрами, слева свербит так, что вырвется и взлетит.
ты - одно из моих светил, я - одна из твоих крылатых. крылья давно запрятаны под самый теплый из джемперов. ты поднимаешь бровь, смотришь так, что все нервы лопаются и кипят. твои карие меня клеймят до того, что хочется сдохнуть /на твоих руках./ пеплом седым оседая на облаках и падая вниз - дождем. праздники не вдвоем, завтраки без тебя, бусы пальцами теребя, столик на одного.
мне бы в питерский сквот, чтобы вид из окна: облака, как реклама аэрофлота, провода натянутые под ними. только бы эта осень на горло не наступила.

разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту.
целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту.
под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча.
смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.

мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.

полоса отчуждения ширится, как гангрена, и лижет ступни, остерегись.
в каждом баре, где мы – орет через час сирена и пол похрустывает от гильз.
что ни фраза, то пулеметным речитативом, и что ни пауза, то болото или овраг.
разве враг я тебе, чтобы мне в лицо, да слезоточивым. я ведь тебе не враг.

теми губами, что душат сейчас бессчетную сигарету, ты умел еще улыбаться и подпевать.
я же и так спустя полчаса уеду, а ты останешься мять запястья и допивать.
я же и так умею справляться с болью, хоть и приходится пореветь, к своему стыду.
с кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли?

не с собой ли самим, ныряющим в пустоту…

он умеет любить, так, как никто другой, он тебя, как женщину превознесет на такие высоты, что ты даже и подумать не можешь, - говорили мне.
не обманули.
превознес.
да так высоко, что я как шмякнулась о землю, так сразу на смерть.
вот только я ж, блядь, живучая. так и живу мертвой.

я
не прошу понять
я и сам
ничего не понял
я
не прошу простить
ты и так
давным-давно
это сделала
одиночество
не самая
страшная штука
на свете
гораздо страшнее
когда
ничего нельзя
изменить
если
ты сможешь
ни о чём
не спрашивать
я вернусь

молчи
вокруг и так
одни слова
дряхлые
обескровленные
потерявшие смысл
молчи
Ромео с Джульеттой
слишком много говорили
о любви
а в итоге
«нет повести печальнее на свете…»
молчи
ты хочешь
спросить о чём-то?
дай мне руку
я коснусь губами
запястья
и услышу вопрос
в ритме пульса
молчи
ответ давно написан
в моих глазах
молчи
и читай

всех попутных ветров и удач твоему кораблю,
самых ясных небес и большого-большого солнца.
я всего лишь немного скучаю,
чуть-чуть люблю.
мне всего лишь нравится слушать, как ты смеешься..

.. ты смеешься не мне. а кому-то, кто чуть важней,
чуть нежней, и теплее дышит в ключицу,
кто немного умней,
кого ты назовешь своей..
всех попутных ветров. постарайся мне больше не сниться.

Твои руки.
Тишина квартир.

Белые простыни-все очень просто.
Я для тебя.Сотни ярких картин.
Нашего с тобой прошлого.
Тонкими острыми пальцами
по твоему нежному.
хочешь я сделаю больно?
спина.выгибайся.мы дикие.
а твоя ласка режет.
тебе хорошо?
крики.

Тонкая белая кожа.
Белые рифмы губами.
Я снова краду твои мысли.
Ты снова крадешь руками.
Словно единое целое.
Нам никогда не растаться.
ты во мне.
это бег по пропасти.
Только не дай сорваться.

Твое дыхание-истина.
снова целую в шею.
Бархатный сладкий мальчик,
останови время.
первый.любимый.единственный.
я на твои плечи.
а я буду жить вечно.
в бешенно-бьющемся сердце.

Хорошо, что ты пришла, - говорит.
Слыхала, в четверг разбился самолет?
Так вот, по этому делу
приезжали за мной.
Якобы он в списке пассажиров.
Ну и что с того, может, решил не лететь.
Дали мне какую-то таблетку, чтобы я не упала.
Потом показали кого-то не знаю кого.
Весь черный, сгоревший, кроме одной руки.
Обрывок рубашки, часы, обручальное кольцо.
Я рассвирипела, потому что это же наверняка не он.
Не устроил бы мне такого, чтобы в этаком виде.
А таких рубашек полно в магазинах.
А эти часы, обычные часы.
А наши имена на его кольце -
они же часто встречаются.
Хорошо, что ты пришла. Садись сюда, возле.
Он и правда собирался вернуться в четверг.
Но ведь четвергов в году еще много.
Сейчас поставлю чайник, приготовлю чай.
Помою голову, а потом, что потом,
попробую очнуться ото всего этого.
Хорошо, что ты пришла, там было холодно,
а он только в этом резиновом спальном мешке,
он, то есть этот тот несчастный человек.
Сейчас поставлю четверг, вымою чаю,
ведь наши имена… они же часто встречаются.