раз в сто лет птицы начинают смеяться

Он все же любит. Любит. Вася.

Ня.

Обожаю я додзинси. D. изменяет N. c К., болтает об этом и еще удивляется, почему N. обижен и не дает. И все настолько схоже с нашей ситуацией, что тошнит.

А разговор был краткий. В духе "я все сделаю, только отвали".

Ну да, мне немножечко больно было. совсем чуть-чуть больно, но на это можно наплевать. Я лишний раз убедился, что все к черту. Стоит подумать, что у меня было, чего я лишился за этот период и что приобрел. Было - да все, де факто. Были охуенные любящие меня люди и друзья. Стало? Стал ограниченный круг людей, которые сносили мою зацикленность и не обижались, когда я посылал по его просьбе. Результат? Какой к черту результат, все в говно.

Зато у меня есть Хенрик. Который меня ни на что не променяет. И Ита.

Лучше вообще забуду тот период, реально. Слишком плохо от него стало мне. Пускай я буду похож на тупую бабу, но я вычеркнул из памяти все, ладно? И без того больно.

Живем.
Хотя нет.

Я не смогу без него.