мне предел только небо

и звезды светят мне красиво, и симпотичен ад…

Стоит только подумать, что уже смирилась, как мое подсознание ставит меня на место.
Когда снятся такие сны, хочется либо никогда не засыпать, либо никогда не просыпаться.
Больно от того, что они напоминают.
Больно от того, что только напоминают.

Окровавлено все в радиусе моей личной, такой лишней, жизни….
Раздолбано ВСЕ и я закуриваю сидя на обломках самого главного
Точнее того, что казалось главным… Попробуй теперь, вызвони!
Хер найдешь. Я другим делаю хорошо. Разорвали так планово, плавно…

Я теперь лучше потрачу это время на маникюр и солярий,
А могла бы сидеть в твоем доме, пить пиво, смотреть в стены…
А могла б находить смс от «хороших девочек», уточнять «схуяли?»
И по ночам уговаривать себя оставить в покое вены…

Бля, вот это маневры… я даже совесть, и ту убила, чтоб было тише…
Чтоб было проще ползти до тебя… до такого необходимого…
Вдохнуть тобой. Жестоким. Гадом. Плюшево-мишевым.
Ногтями сдирала б скрижали «Созвонимся потом любимая»

Окровавлено. Так опошлено и растоптано, что все смеются…
Да и мне уже хочется во весь голос. Давно пора выключить свет.
Жаль что самые нужные быстро теряются- и нелегко даются…
Ты остался с горечью сигарет и болью в сердце. А меня у тебя- нет.

И не хочется, и не дышится, и, наверное, не хватит сил. И стихи в пять утра не пишутся – ты напрасно меня просил И не верится, и не плачется, и давно уже не жива. В черном списке имен не значится, так откуда мне брать слова. Не любовь, не страсть, не привязанность, я смертельно устала врать. Да и с водкой пора завязывать – это больше чем«выпивать» Говори, я давно не слушаю, снова ложь или пьяный бред. Все что можно – сама разрушила, остального подавно нет. Нож оставит на теле полосы. Я, пожалуй, еще налью. Рассыпаются в пальцах волосы. Слишком жесткое deja vu В жизни всякое ведь случается. Ты случился. Переживем. Мысли тонут в вине, теряются, рассыпаются декабрем. Мы идем по безлюдным улицам, только руку не отпускай. Сигареты так быстро курятся. По последней и можно в Рай. Вот и все. Я в холодной комнате, в окружении безмолвных стен. Ты не раз и не два мне вспомнишься, в предвкушении перемен

Спасибо, Жизнь! Ты опять двинула меня "фэйсом об тэйбл", как бы говоря "Знай своё место, наивная дурочка! Сказок не будет!" Даже стыдно за свою детскую глупость…

Однажды все мужчины собрались и решили, что жирафы с большими сиськами — это идеал красоты.(с)

Слово «интеллект» сплошь и рядом означает способность красиво формулировать и убедительно преподносить полную ахинею, а ум человеческий настолько сбился с курса, что порой лучше быть дебилом, нежели записным интеллектуалом
Люди не хотят героев. Они хотят жратвы, лото и телевизор

У меня нет всего, что я люблю, но я люблю всё, что у меня есть

кажется я не в себе
кажется я не могу себя терпеть
кажется я не думаю как жить
кажется я не продумал жизнь

25 сентября 1893г.
Мой дорогой, маленький мой Луи!
Итак, всё кончено. Мы больше никогда не увидимся. Помни это так же твёрдо, как и я. Ты не хотел разлуки, ты согласился бы на всё, лишь бы нам быть вместе. Но мы должны расстаться, чтобы ты мог начать новую жизнь. Нелегко было сопротивляться и тебе, и самой себе, и нам обоим вместе… Но я не жалею, что сделала это, хотя ты и плакал. Зарывшись в подушки нашей постели. Два раза ты подымал голову, смотрел на меня жалобным, молящим взглядом… Какое у тебя было пылающее и несчастное лицо! Вечером, в темноте, когда я уже не могла видеть твоих слёз, я чувствовала их, они жгли мне руки.
Сейчас мы оба жестоко страдаем. Мне всё это кажется тяжелым сном. В первые дни просто нельзя будет поверить, и ещё несколько месяцев нам будет больно, а затем придёт исцеление.
И только тогда я вновь стану тебе писать, ведь мы решили, что я буду писать тебе время от времени. Но мы также твёрдо решили, что моего адреса ты никогда не узнаешь и мои письма будут единственной связующей нитью, но она не даст нашей разлуке стать окончательным разрывом.
Целую тебя в последний раз, целую нежно, нежно; совсем безгрешным, тихим поцелуем – ведь нас разделяет такое большое расстояние…

25 сентября 1894г.
Дорогой мой, маленький мой Луи!
Я снова говорю с тобой, как обещала. Вот уже год, как мы расстались. Знаю, ты не забыл меня, мы всё ещё связаны друг с другом, и всякий раз, когда я думаю о тебе, я не могу не ощущать твоей боли.
И всё минувшие двенадцать месяцев сделали своё дело: накинули на прошлое траурную дымку. Вот уж и дымка появилась. Иные мелочи стушевались, иные подробности и вовсе исчезли. Правда, они порой всплывают в памяти, если что-нибудь случайно о них напомнит.
Я как-то попыталась и не могла представить себе выражение твоего лица, когда впервые тебя увидела.
Попробуй и ты вспомнить мой взгляд, когда ты увидел меня впервые, и ты поймешь, что всё на свете стирается.
Недавно я улыбнулась. Кому? Чему? Никому и ничему. В аллее весело заиграл солнечный луч, и я невольно улыбнулась. Сначала мне показалось невозможным вновь этому научиться. И всё-таки, я тебе говорю, однажды я против воли улыбнулась. Я хочу, чтобы и ты тоже всё чаще и чаще улыбался, просто так, радуясь хорошей погоде или сознанию, что у тебя впереди какое-то будущее. Да, да, подними голову и улыбнись.

17 декабря 1899г.
И вот я снова с тобой, дорогой мой Луи.
Я как сон, не правда ли? Появляюсь, когда мне вздумается, но всегда в нужную минуту, если вокруг всё пусто и темно. Я прихожу и ухожу, я совсем близко, но ко мне нельзя прикоснуться.
Я не чувствую себя несчастной. Ко мне вернулась бедность, потому что каждый день наступает утро и, как всегда, сменяются времена года. Солнце сияет так ласково, что хочется ему довериться, и даже обыкновенный дневной свет полон благожелательности.
Представь себе, я недавно танцевала! Я часто смеюсь. Сперва я замечала, что вот мне стало смешно, а теперь уж и не перечесть, сколько раз я смеялась.
Вчера было гулянье. На закате солнца всюду теснились толпы нарядных людей. Пестро, красиво, похоже на цветник. И среди такого множества довольных людей я почувствовала себя счастливой.
Я пишу тебе, чтобы рассказать обо всём этом, а также и о том, что отныне я обратилась в новую веру, - я исповедую самоотверженную любовь к тебе. Мы с тобой как-то рассуждали о самоотверженности любви, не очень-то хорошо понимая её… Помолимся же вместе о том, чтобы всем сердцем в неё поверить.

6 июля 1904г.
Годы проходят! Одиннадцать лет! Я уезжала далеко, вернулась и вновь собираюсь уехать.
У тебя, конечно, свой дом, дорогой мой Луи, ведь ты теперь совсем взрослый и, конечно, обзавелся семьёй, для которой ты так много значишь.
А ты сам, какой ты стал? Я представляю себе, что лицо у тебя пополнело, плечи стали шире, а седых волос, должно быть, ещё не много и, уж наверное, как прежде, твоё лицо всё озаряется, когда улыбка тронет твои губы.
А я? Не стану описывать тебе, как я переменилась, превратившись в старую женщину. Старую! Женщины стареют раньше мужчин, и будь я рядом с тобою, выглядела бы твоей матерью – и по наружности, и по тому выражению глаз, с каким бы я смотрела на тебя.
Видишь, как мы были правы, расставшись вовремя. Теперь уж мы перестрадали, успокоились, и сейчас моё письмо, которое ты, конечно, узнал по почерку на конверте, явилось для тебя почти развлечением.

25 сентября 1913 г.
Мой дорогой Луи!
И вот уже двадцать лет, как мы расстались…
И вот уже двадцать лет, как меня нет в живых, дорогой мой. Если ты жив и прочтешь это письмо, которое перешлют тебе верные и почтительные руки, - те, что в течение многих лет пересылали тебе мои предыдущие письма, ты простишь мне – если ещё не забыл меня, - простишь, что я покончила с собой на другой же день после нашей разлуки. Я не могла, я не умела жить без тебя.
Мы вчера расстались с тобой. Посмотри хорошенько на дату – в начале письма. Ты, конечно, не обратил на неё внимания. Ведь это вчера мы в последний раз были с тобою в нашей комнате, и ты, зарывшись головой в подушки, рыдал, как ребёнок, беспомощный перед страшным своим горем. Это вчера, когда в полуоткрытое окно заглянула ночь, твои слёзы, которых я уже не могла видеть, катились по моим рукам. Это вчера ты кричал от боли и жаловался, а я, собрав все свои силы, крепилась и молчала.
А сегодня, сидя за нашим столом, окруженная нашими вещами, в нашем прелестном уголке, я пишу те четыре письма, которые ты должен получить с большими промежутками. Дописываю последнее письмо, а затем наступит конец.
Сегодня вечером я дам самые точные распоряжения о том, чтобы мои письма доставили тебе в те числа, которые на них указаны, а также приму меры к тому, чтобы меня не могли разыскать.
Затем я уйду из жизни. Незачем рассказывать тебе, как: все подробности этого отвратительного действия неуместны. Они могли бы причинить тебе боль, даже по прошествии стольких лет.
Важно то, что мне удалось оторвать тебя от себя самой и сделать это осторожно и ласково, не ранив тебя. Я хочу и дальше заботиться о тебе, а для этого я должна жить и после моей смерти. Разрыва не будет, ты бы его, возможно, и не перенёс, ведь тебе все огорчения причиняют такую острую боль. Я буду возвращаться к тебе – не слишком часто, чтобы понемногу мой образ изгладился в твоей памяти, и не слишком редко, чтоб избавить тебя от ненужных страданий. А когда ты узнаешь от меня самой всю правду, пройдет столько лет (а ведь время помогает мне), что ты уже почти не сможешь понять, что значила для тебя моя смерть.
Луи, родной мой, сегодняшний наш последний разговор кажется мне каким-то зловещим чудом.
Сегодня мы говорим очень тихо, почти неслышно, уж очень мы далеки друг от друга, ведь я существую только в тебе, а ты уже забыл меня. Сегодня значение слова «сейчас» для той, которая его пишет и шепчет, совсем иное, чем для того, кто будет читать это слово и тихо произнесёт «сейчас».
Сейчас, преодолев такое громадное расстояние во времени, преодолев вечность – пусть это покажется нелепым, - сейчас я целую тебя, как прежде. Вот и всё… Больше я ничего не прибавлю, потому что боюсь стать печальной, а значит, злой и потому, что не решаюсь признаться тебе в тех сумасшедших мечтах, которые неизбежны, когда любишь и когда любовь огромна, а нежность беспредельна…

с каким бы человеком ты ни расстался,
всегда будут наступать моменты,
когда тебе будет не хватать именно его.
именно его фирменного словечка,
именно его улыбки,
именно его тембра голоса,
манеры курить,
фигуры,
образа жизни или его мыслей.
того, как он подносил зажигалку к твоей сигарете
или как произносил твое имя,
какой пил кофе,
как и чем угощал тебя и что произносил при этом,
его глаза.
неважно, любил ты его или виделся с ним один ра
з в жизни.
когда-нибудь твое подсознание вспомнит,
что в твоей жизни было именно это,
и это было связано с каким-то определенным человеком,
и ты вспомнишь,
что был когда-то с ним связан чем-то,
и поймешь,
что неплохо было бы,
если бы прямо сейчас повторилось бы то же самое,
что и тогда.
ни один человек не проходит через твою жизнь,
не оставив ни следа.
даже тот, на котором ты только задержал свой взгляд в метро

Друг - это тот, кто знает мелодию твоего сердца и может напеть ее, когда ты забудешь слова…

Интернет, он не сближает. Это скопление одиночества. Мы вроде вместе, но каждый один. Иллюзия общения, иллюзия дружбы, иллюзия жизни…

Наша земля — всего только крохотная звездочка, но, если мы захотим, мы можем превратить ее в планету, свободную от воин, не омраченную голодом и страхом, не раздираемую на части различиями в цвете кожи или в воззрениях.

.. нам сказали, что завтра не будет, мы больные люди…