долгая дорога домой

неразговорчивый
поди узнай, что у него на уме
руки в карманах
мысли наполовину не здесь
пошлое словечко «звезда» - не о нем
за такое и схлопотать можно
говорят, у него крутой нрав
периодически он выходит из себя
так, погулять
а потом возвращается обратно
иногда сверкает улыбочкой
(она у него вместо визитки)
иногда запирается у себя и молчит

я готов заплатить лишний полтинник
за отменный вид из окна
(вот тебе карточка)

да вот только что ж делать
если вид из зеркала
выходит
на
мусорку

я сдерживался, чтобы не изнасиловать ее, она — чтобы не разрыдаться. между нами, как говорится, зарождалась любовь.

в то время когда другие девочки хотели стать балеринами, я мечтала быть вампиром

когда
лёгкие просят дыма
а последний бычок
нечем прикурить
когда
хочется напиться в хлам
а дома ни капли
магазины закрыты до утра
и в кармане голяк
когда
бредёшь по спящей Малой Бронной
от Тверского к Патриаршьим
когда
садишься на вторую от входа лавочку
задираешь голову
и начинаешь гипнотизировать луну
именно такими ночами
вдруг осознаёшь
что по-настоящему
важно только то
что между словами

ах, как он врезал ему
гляди, гляди!
вот это сцена
хочу еще раз
перемотай
ага
немного вперед, буквально три секунды
стоп
теперь пускай
вау, бесподобно!

так и сидим вечерами, похрустывая чипсами и попивая вино
а куда нам спешить
полюбившиеся моменты всегда можно отмотать
и пересматривать заново
сколько влезет
жаль только
что
сколько бы мы ни крутили пленку
рана на теле героя не затянется
и даже могилы его
в нашем мире
мы
не
найдем

дни - полотно
зашиваешь раны
по стежку в сутки
пьешь кровь чаще, чем воду
мысли саднят
кожа грубеет
глаза сужаются
зимы тасуются за окном
первая
вторая
пятнадцатая

на угрюмой заре
ты выходишь за ворота
восемь утра
темень
и скрипит под ногами снег
и мороз заползает под куртку
и небо вверху
тяжелей потолка

вот она

воля

все так ждут
что теперь
взобравшись на гребень асфальтовой волны
что высится над планетой высоток и пальм
ты станешь моложе
станешь лучше
все так рады
типа ждали тебя
все эти годы
у засохшей гавани
с неизменными банками теплого пива
и упаковками чипсов
и смешными рукодельными плакатами
верили в тебя
как в бога поколения
которое прошло
не оборачиваясь
и жалели, что родились много позже
в мирный век усталости и пластика
но ты не думай, нет
они типа ждали тебя
типа им больше нечего делать
в заново покрашенном мире
который тебе покорять уже не нужно
в него просто можно пройти по старым документам
как ни странно, признали
и теперь ждут каких-то подвигов
и приносят клятвы
и разбивают лбы о свежий горячий асфальт
шутя, конечно
они полны веселья
они верят, что все на свете можно перезагрузить
они насмотрелись на компьютерный огонь
и на бутафорскую кровь
которой только сэндвичи заправлять
и все же они верят
что смогут к тебе прикоснуться
и крикнуть что-то ценное
притаившись у подножия асфальтовой волны
в тени пальм
щурясь от солнечных бликов
которые отражаются от окон небоскребов
они верят
что ждали тебя
верят
что теперь
ты станешь моложе
станешь лучше
и поклоняться тебе можно будет совершенно безболезненно

хочу остаться взрослым ребенком
мама, расчеши мне волосы,
я ношу узкие зрачки и узкие джинсы
не пойду снова в школу
буду прикидываться здоровым,
буду ждать воскресения – дня рождения

мои 21 как учебники на уроки, которые я прогуляю
изобретаю relationships на дороге по скользкому краю ванны,
синтезаторы, мелодии в наушниках,
дым online

мама, где мой пенал,
пачка презервативов и кредитка?
это bloodsport
это bloodsport
шагая по кварталам
синтезаторное «+++а+»

вот наша маленькая война
моя откровенность
против твоей недоверчивости
ты думаешь, что ни к чему уже не сможешь привыкнуть
а я все пытаюсь втянуть тебя в свой юный мир
и оба неправы

я устал воевать, убивать тебя метким словом
ставить метки, чтоб лгать, претворяться другим и новым
я устал от скандалов, стихов и от мелкой прозы
от гниющей под кожей занозы
что хочется из себя выгрызать, я устал подбирать слова,
выражения, ноты с пола,
я устал уставать

и в наших краях грустно
и в наших морях
неожиданно пусто
а я
в эпицентре лета -
по самую шею в снегу

меня увозили в больницу
просили встать
дотронуться пальцем до носа, что-то еще
а я объясняла, что птицы
должны летать
что птицам, по сути,
без неба нехорошо

я разбиваю пятую чашку кофе
чертовы руки. чертов китайский сервиз
пятая пачка
заметно тускнеющий профиль.
парами падают вверх
в одиночку – вниз

кто из нас больше бог?
кто из нас больше боль?