Это просто Вьюи блог

Лиллиан Бассман /Lillian Bassman/ была одним из лидеров коммерческой фотографии до 70-х годов. Лиллиан родилась в Бруклине в 1917 году в семье русских эмигрантов. В молодости она была моделью, дизайнером, а заниматься фотографией начала лишь в 1946 году. Практически во всех представленных работах находит влияние школы пикториальной фотографии. Прожив большую жизнь, прекратив фотографировать в 70-е годы, Лиллиан Бассман вновь вернулась к творчеству после ошеломительного успеха выставки фотографий 1992 г., напечатанных с ее старых негативов, когда при съемке использовалась уникальная техника, придающая изображению необычайную мягкость: ее снимки больше похожи на картины.

НОЛЬДЕ, ЭМИЛЬ (наст. фамилия Ханcен) (Nolde, Emil) (1867–1956), немецкий художник, один из лидеров экспрессионизма. Родился 7 августа 1867 в селе Нольде (близ города Тондерн в Северном Шлезвиге, ныне Дания) в крестьянской семье. В детстве покрывал своими рисунками стены сараев и амбаров. Учился на мастера гравюры и резьбы по дереву в художественной школе во Фленсбурге (1884–1889), посещал художественно-промышленное училище в Карлсруэ (1889–1890). Работал на мебельной фабрике в Берлине (1890–1891) и в Музее ремесел в Санкт-Галлене (Швейцария; 1892–1897). Смог продолжить образование, заработав на почтовых открытках с изображениями гор в виде людей-великанов; занимался искусством в Мюнхене и Дахау (1898), а также в парижской академии Р.Жюльена (1899–1900). С 1901 жил в основном Берлине, но также и в Дрездене (1905–1907), где вошел в число членов группы «Мост». Тяготея к вольной природе, с 1911 летние месяцы проводил в родных краях, преимущественно в Утенварфе, а в 1913–1914, проехав по Транссибирской магистрали, совершил морское путешествие в Папуа – Новую Гвинею, бывшую тогда немецкой колонией.

Самобытный талант Нольде-колориста проявился уже в его ранних постимпрессионистических вещах. Войдя в число ведущих экспрессионистов, завоевал известность картинами, сочетающими традиционные религиозные темы с нарочитым «варварством» грубоватых форм и напряженно-контрастного, по-своему визионерского цветового строя (Сошествие Святого Духа, 1909, частное собрание, Берн; Танец вокруг золотого тельца, 1910, Баварские государственные собрания, Мюнхен; Мария Египетская в александрийском доме терпимости, 1912, Кунстхалле, Гамбург). Проявил себя как выдающийся мастер гравюры на дереве, проникнутой тем же анархическим мистицизмом (Пророк, 1912). Написал немало гротескных городских жанров, но со временем главной стихией его живописи стал пейзаж – яркие и в то же время остродраматичные образы южных морей или северогерманского побережья (Тропическое солнце, 1914, фонд Нольде, Зеебюль).

Увлеченный демагогически-«почвенными» лозунгами фашистов, Нольде еще до 1933 вступил в Национал-социалистическую партию и участвовал в движении за германизацию датской части Шлезвига. Однако работы Нольде – как и произведения других немецких авангардистов – были вскоре официально причислены к «дегенеративному искусству», «искусству вырождения», изъяты из музеев, проданы за валюту за рубеж либо уничтожены. В 1941 мастера исключили из Имперской палаты искусств, предписав ему «незамедлительно прекратить» занятия живописью. Нольде окончательно оставил Берлин и переселился к Северному морю, где еще в 1927 построил дом-мастерскую в Зеебюле (Гольштейн); почти не выезжал оттуда и после окончания войны и краха нацизма. Там художник продолжал свой религиозный цикл (последней композицией такого рода стал Христос среди книжников, 1951, фонд Нольде, Зеебюль), однако в основном создавал т.н. ненаписанные картины, которые составили огромный корпус акварелей (романтические фантазии, мотивы моря и облаков, цветочные натюрморты), решенных в свободной и темпераментной манере. Издал два тома мемуаров: книги Собственная жизнь (1931) и Годы борьбы (1934); в годы нацизма обе они также подверглись официальному запрету.

Умер Нольде в Зеебюле 15 апреля 1956; согласно завещанию художника, там был создан его фонд-музей.

"Спасибо, что пришел, я умираю, и хочу сказать тебе что-то важное перед смертью. Мы с тобой знакомы пятьдесят лет. Ты друг моего мужа. Мы познакомились с тобой на нашей свадьбе, ты был свидетелем жениха (моего мужа), а я была невестой. Но когда я только тебя увидела там, на свадьбе, когда ты вошел в зал, я сразу поняла, что ты и только ты – мужчина моей мечты, моей любви, моего сердца. И все эти пятьдесят лет, с той самой первой встречи, все эти годы, я люблю тебя больше всего на свете" - из спектакля "Иллюзии".

Почему люди считают, что имеют право разрушить чужие жизни? Уходя, обижая, не звоня, бросая на ветер слова… Вы что, Боги, чтоб решать кому мучиться, а кому жить счастливо? Если уж сказал «Люблю», то будь добр любить до последнего вздоха. Если сказал «Обещаю», то разбейся в лепёшку, но сдержи обещание. Если произнёс «Не отпущу», то сделай всё, чтоб остаться. В противном случае, какой смысл жить, если каждое ваше слово равноценно нулю и не имеет значения?

Трейлер нового фильма Ренаты Литвиновой, который она снимала последнюю пару лет независимо от российского кинопроцесса — без продюсеров, зато с Татьяной Друбич и Ольгой Кузиной в главных ролях и Земфирой в тоже немаловажной роли композитора. Сама Литвинова играет смерть.

Ночь много забирает, но и многому насыщает. Ночь высасывает кровь, изнашивает предметы вокруг, но обеспечивает покой или по-другому - тишину. Покой недостижим, так хотя бы тишина, здесь можно уровнять. Что плохого быть одиноким несколько часов в ночи - отчего все бояться? Если вы проглотили пробку от пузырька, как один писатель пьес, и некому её выбить, здесь нечего возразить, здесь неосторожность, которая опять же приравнивается к судьбе, её не избежать… Она не боялась. Испуги роились в дневном: все эти люди и она вместе с ними, тоже человек, испускали горе и опасность - днём они страдали, когда не спали, и их страдание было ей заметнее, чем счастье или удивление. Встретить радость - редкое представление. Она сама больше любила показывать свою несчастливость, и сама же себя за это осуждала. Она могла быть недобра к человеку, но если он ей вдруг улыбался, или показывал, что вежлив с ней, хоть уступал дорогу, или говорил несколько слов теплым тоном - всё менялось, и она была готова, как бедная старушка за доброту и пропитание, или одинокое животное за то же самое - биться за этого человека, и долго-долго ему за это потом услужать и бескорыстно и с готовностью.