Чувствуй

я ничего не знаю
я ничего не знаю
я ничего не знаю

мои слабые нервы не умеют выдерживать расстояний
мои слабые руки не умеют удерживать дорогих.
я пишу о своем бесконечном море сто пятый стих
лучше б просто учиться ходить по нему бесследно.

слева бьют не четыре камеры, а четыре больших вселенных
я не знаю куда их деть
и во что их складывать
чтоб не мялись.

я целую сиренью глаз, отвожу от тебя беду. отведи от меня усталость
видишь кротость моя утекла за твои моря. от нее ничего практически не осталось.
и я знаю как можно отдаться залпом, только что-то не отдаюсь
и я знаю, как можно делить на два и остаться целой
замолкаю. и остаюсь.

я твой текстовый материал, набросок, половина твоя и треть,
я язык твой и внутренний голос, свеча, вынужденная гореть тебе по ночам,
я небесная ширь, я земная твердь и пустой вокзал.
когда я в следующий раз буду на тебя смотреть,
подними глаза.

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

Анна Ахматова. Петербург. 1917

учиться не любить тебя больше.
без учебников и репетиторов.
опять промолчишь и утопишь.
я больше не стану твоим свитером.

"ненавижу, когда утром со мной разговаривают.
ненавижу, когда хвастаются деньгами. ненавижу, когда ты идешь такая красивая на остановку, и проезжающие машины сигналят тебе.
ненавижу, когда выпрямишь волосы и
выходишь на улицу, а через 5 минут начинается дождь. ненавижу, когда зима и нет снега. ненавижу, когда
полный шкаф, а одеть нечего.
ненавижу ходить по врачам. ненавижу, когда говорят, что все нормально, но
ничего не нормально. ненавижу тварей, которые обо мне ничего не
знают, но учат жизни и критикуют. ненавижу, когда говорят "перезвоню" и не перезванивают.
ненавижу, когда меня ограничивают. ненавижу, когда лгут, а ты правду знаешь. ненавижу ждать.”

знаешь, он говорит мне:
" не горбся. ходи ровнее".
после этих слов вставляю
штатив себе в позвоночник.
обязательно пишет мне:
" доброе утро", "спокойной ночи",
и при минус 8ми вдруг
мгновенно теплеет.
я его обнимаю, и рук не хватает.
он меня может раза два
обхватить, как кобра.
мы, конечно, не идеальные, но
мы оба просто вместе.
он не знает, правда, какие песни
я пою под душем по уши в пене.
но он просто-напросто может слушать,
инсталировать виндоус в моей системе,
накрывать одеялом, тепло дарить,
передразнивать Малыша, говорить, как Карлсон.
он со мною, как с писаной торбой таскался-
той, что тяжко выбросить и носить.

если кто-то спросит меня, что
такое счастье.
без раздумий начну о
нем говорить.
а еще о том, что он спит, как
убитый и не думает просыпаться.
но свои открывает глаза, если
я перестану его касаться.

Но о тебе я действительно знаю очень мало. Ты исчезла, время от времени в мой дом залетает телеграмма от тебя. Вообще, это мне присуще исчезать, а потом время от времени звонить по телефону или посылать телеграммы. Может быть, с тобой я расплачиваюсь за провинности многих жизней.

(Скажи мне, что ты меня любишь)

внутри не осталось
ни стен, ни дверей, ни сил
обугленный остов в груди
не дает покоя
мне нужно забыть
тех кто раньше меня любил
но как исключить их
из списка своих светил
и выйти из схватки
не принимая боя

блефуй до последнего
мой ненадежный друг
ты делаешь вид, что жалеешь
а я - что верю
мы сами замкнули себя
в этот чертов круг
добили, забыли и радостно сбыли с рук

со мной остаются лучшие.
сквозь мои "не хочу. не могу. уйди. останься. прощай. прости. вернись" - приходят вновь
те кто ценен, те кто ценит
я люблю ваши "ты лучшая. мы вспоминали. скучали. я не оставлю. я помогу. я ненавижу. убью. люблю. "
уроки, эмоции, моменты, радости
я слегка не в себе из-за каждой любви к "тебе. им. ей. ему "
я в каждом из вас живу, беру табурет и нагло сажусь курить внутри вас, иногда не давая дышать, не проветривая, вызывая удушье. сердечные приступы.истерические припадки. бессонницу.
порой вылетаю через распахнутые окна ваших душ, не возвращаясь
оставляя окурки, табурет и сквозняки
меня не нужно понимать, не нужно дозировать
я или есть, или меня нет вовсе
просто будьте рядом
чтобы я могла придти, сесть на свой табурет
и
закурить

И быть одной - оно гораздо проще.
Не надо никому желать "спокойной ночи".
И говорить, что любишь очень-очень
и все эти "скучаю, между прочим".
И можно быть свободной в небе птицей,
а не кому-то вместо журавля синицей,
и по ночам, не часто, радоваться пиццей,
не объясняя, почему тебе не спится.
А можно даже впасть немного в крайность,
собраться и уехать, не прощаясь,
куда-нибудь, где толпы глупых чаек,
уходят ввысь, не очень ровной стаей.
И быть счастливой не кого-то ради,
и все стабильно, как на водной глади,
а стоя в пробке, что всегда, на мкад'е,
знать, что не изменят вдруг с какой-то Ксюшей, Надей.
И в жизни твоей никаких столь лишних кочек,
и в мыслях все, как будто между прочим,
но кажется, это совсем-совсем не проще,
когда не нужно никому твое "спокойной ночи".

Я не буду скрывать
о том как люблю его целовать.
да, я не умею ревновать,
хоть и сутками обожаю за ним скучать.
Знаете словами всего не описать…
Я прежнему буду думать о нем опять и опять.
Все то же писать и все так же ждать и молчать.
by Victoria Radulova

оказывается, существуют
такие, от которых априори
веет теплом.
рядом с ними не чувствуется
бильярдный кий, толкающий
тебя на дно.
такие, представьте себе,
здесь, среди нас, земных.
которые вовремя замолкают
и сердцу дают передых.
они есть. те, кто хриплым,
прокуренным, но дико родным
не хуже челентано поют «ma
perche»* (после бутылки
вина)
и не курят, так как ты не
выносишь табачный дым
(при чем наотрез
отказываются говорить, где
смогли об этом узнать)
они есть. те, кто придут и
докажут, что ты совсем не
одна.
да! такие ходят между
пафосных и по-девчачьи
украшенных мальчиков,
между кед и дисквардов,
котиков, солнышек, зайчиков.
ходят в костюмах, галстуках,
целуют руки из уважения, а
не потому что так принято.
дарят букеты не только на
день рождения,
контролируют, сколько уже
ими выпито.
они существуют. те, за чьими
плечами можно спрятаться от
проблем и прочего.
те, которые побегут за
свечами, если нет света. и
спят на спине ночью.
(это важно. мудрецы считали,
что спят на спине - святые).
да, есть такие, для которых
священнодействие -
произношение твоего имени.
поверьте, такие есть.
кто не хвалится этим и не
гордится.
им повезло.
ведь настоящим Мужчиной
можно только родиться.

твои фразы давно пустые,
на столе уже стынет чай.
оставляешь мне раны сквозные,
шепча тихо «ты не скучай».
мы конечно же не святые.
и меня одолевает печаль,
а в душе раны дико больные.
ну а сердце паленый хрусталь.
а ведь нервы мои не стальные,
и не так тверды, как эмаль.
мы с тобой уж давно чужие,
и ты знаешь ничуть не жаль.

МОЙ ПАРЕНЬ САМЫЙ ЛУЧШИЙ, НЕ ПИШЕТ, НЕ ЗВОНИТ, ГУЛЯТЬ НЕ ЗОВЕТ, МЕШАТЬ МНЕ НЕ ХОЧЕТ, СОЛНЫШКО МОЕ БЛЯТЬ.

Мам я забываю обо всем когда он рядом со мной
Рядом с ним я себя чувствую больной
а без него не стрепимо злой
Заешь порой он убивает меня своей простотой
но он такой и для него нет такой другой

Мам ты ведь знаешь он воздух мой и только мой
и когда рядом со мной совсем другой и я становлюсь другой
становлюсь совсем чистой и святой
но мне нужен только он такой заботливый, родной
где-то грубый но мой! понимаешь только мой?!

и когда я останусь совсем одной я вновь буду примерной и святой
только уже не той
не настоящей, а другой, совсем другой.