Птицы мелкие

И такая, ты знаешь, мама, ненужность фатальная.
Для чего это все? Для каких таких берегов
Я везу это все контрабандное, нелегальное,
Высшей пробы накопленное тепло?
Мама, здесь никому это и не надо.
Я пустое место, ничья отрада,
Чемодан неуместно нежных вещей
На складе не-первой-свежести-овощей.
Мама, я отрастила волосы ниже плеч.
Но никто в них не запускает пальцы.
И никто не станет меня беречь.
Мама, я чемпион одиночных танцев,
гений невстреч.
И поэтому я пишу только дурацкие стансы
И не фильтрую речь.

нут он идет не быстрее, чем шли бы они вдвоём
через светофоры, дворы, балконы с цветным тряпьём
но её отсутствие сообщает пространству резкость
другой объём

белая сирень ограды перекипает,
пруд длится алым и золотым
тридцать первый год как не удаётся подохнуть пьяным и молодым
он стучится в киоск,
просит мальборо
и вдыхает горячий дым,
выдыхает холодный дым

Белый и дырками оспы пробьет
Этой весной в перепутье дорог
Снег подо мною, гололедица, лед
В этой пропорции и порошок
Я вспоминаю тот год
Тень сигареты в кровавом песке
Призрак той жизни уже не умрет
Кровь на ладонях, кровь в порошке
Яд, полупьяный, тоскующий бред
Прошлой весны, к сожалению, нет
Нет, но отчаяние дышит со мной
Грязный асфальт, под ногами мечта
Избранных тысячи, только одна
Я не из них и во мне пустота
Кокс, героин и бутылка вина
Сколько? не важно, прошло таких лет
Столько топтала свои же мечты
Синий, изрытый ботинками снег
Чувства, покрытые коркою льда
Просто от собственной боли побег
Вот скромный подарок весны:
Это тревожащий жизни урок
Это бессонница, страшные сны

я-человек модного серого цвета.который чрезвычайно идёт мне.согрею тебя.своими обжигающе холодными руками.что бы не забывал.и облучу взглядом изумительных.но почти слепых глаз.я хочу с тобой.туда.где северные олени.и в бесконечных ночах.радужное сияние.по ватному небу льётся акварелью.раскрашивая и переливаясь в недосягаемости высоты.и снег.мелким бисером.не дотягивая до идеального жемчуга.будет осыпать нас.серость.нынче модная.станет нежностью.почти забытой.я так хочу.быть укрытым_Тобой_Ты_Мой.sweet_boy.

Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинки слагается материк.
Твой приход и уход не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг…

Характер властный, натура богатая. Используешь свою силу, но все же главная твоя черта – доброта. Ты далек от произведения эффектов, ведешь себя естественно. А это подкупает. Рядом с тобой каждый чувствует, что может рассчитывать на твою поддержку.
Темпераментный, импульсивный. Огромная внутренняя сила. Способен на подвиг. Однако присуща расточительность. Инфантильный, наивный, легко поддаешься влиянию и попадаешь в ловушку. Отсутствие психологического чутья приводит к ошибкам, а иногда к настоящей трагедии. Но как тяжело бы не было, редко теряешь свою природную веселость. Больше всего не терпишь предательство. Никогда не пойдешь на компромисс.
Преданный друг. Однако не постоянный. Любишь богатство и роскошь, азартные игры, спорт и соревнования. Обладаешь даром убеждения за счет непоколебимой уверенности в себе и упорства в достижении поставленной цели.
Щедрый, открытый, правдивый, добрый и снисходительный. Чувствительность порой граничит с наивностью

и эти чертовы губы, сводят меня с ума.

сводят до дрожи в коленках,

сводят до самого дна.

и эти чуть теплые руки, обхватами талии в раз,

заставляют биться в истериках

и приводят разом "экстаз".

а от общего вида в целом, мурашки по телу вниз.

хочу тебя на свой праздник -

это мой личный каприз.

Здравствуй, мама. сегодня облачно. я жива наружу душой. вывернутой оболочкой.

как ты справляешься со своей сумасшедшей дочерью?

мама. мама. я не могу перечитывать сказки Андерсена.

Кай и Герда сейчас слишком конкретны и слишком адресны.

обещай мне, что ни снежная, ни железная королева

никогда не станет ему дороже

моих коленей.

Мы пытались убить
Друг друга мутно и дорого
Я искал тебя в клубах
Ломал тебе рёбра
Я стирал телефоны
И всё равно облажался
Но тот, кто не уходил
Тот и не возвращался
Ночные истерики
Чужие постели
В любопытных соседей
Бутылки летели
И кто кого отымел
Здесь всё было поровну
Ты кусала мне губы
И разбивала мне голову

- Хорошего влияния не существует, мистер Грей. Всякое влияние уже само по себе безнравственно, - безнравственно с научной точки зрения.
- Почему же?
- Потому что влиять на другого человека – это значит передать ему свою душу. Он начнёт думать не своими мыслями, пылать не своими страстями. И добродетели у него будут не свои, и грехи, - если предположить, что таковые вообще существуют, - будут заимствованные. Он станет отголоском чужой мелодии, актёром, выступающим в роли, которая не для него написана. Цель жизни – самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность – вот для чего мы живём. А в наш век люди стали бояться самих себя. Они забыли, что высший долг – это долг перед самим собой. Разумеется, они милосердны. Они накормят голодного, оденут нищего. Но их собственные души наги и умирают с голоду. Мы утратили мужество. А может быть, его у нас никогда и не было. Боязнь общественного мнения, это основа морали, и страх перед Богом, страх, на котором держится религия, - вот что властвует над нами. Между тем, мне думается, что, если бы каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражение каждой мысли, осуществляя каждую свою мечту, - мир ощутил бы вновь такой мощный порыв к радости, что забыты были бы все болезни средневековья, и мы вернулись бы к идеалам эллинизма, а может быть, и к чему-либо ещё более ценному и прекрасному. Но и самый смелый из нас боится самого себя…

Мы брошены камнем вниз,
Летели на встречу той доброй печали,
И каждый гнул свой каприз,
А поезда мимо нас проезжали,
Айда до Сочи, стоим в тамбуре.
Тянем сладкий дым, пару минут я привыкаю
Быть с тобой нежным, но надо ли?
Ведь я останусь навсегда тут!

· Ну, здравствуй, верная опора!
Опять настал тот самый день,
Когда салаты режут споро,
Когда закусывать не лень.
Держись, сегодня будет трудно,
Придут старинные друзья
Для поздравлений беспробудных,
Но всё же верная семья
На растерзание не бросит:
Накроет стол, и приберёт,
За труд же много не попросит,
Ведь поцелуи же не в счёт!
Не стану баловать цветами,
Но там, в пакетике, всё есть,
Чтоб ты считался «сам с усами»:
Там учтена мужская честь,
Твои размеры, габариты,
Пристрастья, вкусы и бюджет,
За что бокалы будут биты
На счастье. Нынче горя – нет!
Гуляем, сбросим бремя быта,
Минуты вспомним и года,
Раз мы друг другом не забыты,
Пусть это будет навсегда!

Раньше одиночество было для меня просто чем-то нежелательным, невозможностью перекинуться словом, чем-то, разумеется, временным. В тот день я узнал, что это нечто гораздо более страшное. Оно могло давить и угнетать, могло искажать привычные масштабы и играть опасные шутки с разумом. Оно зловеще пряталось всюду, натягивая нервы и звеня в них тревогой, не давая ни на минуту забыть, что никто тебе не поможет, что ты атом, летящий в пустоте, и оно ждало случая напугать тебя, напугать чудовищно - вот чего оно добивалось и чего нельзя было ему позволить