Это просто Вьюи блог

Сегодня целый день шел дождь и была гроза. Дождь идёт до сих пор. На улице вечно было +35, а сегодня температура значительно уменьшилась. И это хорошо. У меня появлась идея. Но о ней отпишу позже.

Накопилось….

Когда у тебя есть много идей и тебе их трудно воплотить в жизнь, это обидно. Обидно, то что когда чужие мечты сбываются, а твои нет. когда любовь не взаимна. Кто знает, что такое любовь? Я считаю это природный инстинкт. Мы животные. Просто в природе, уже заключено то, что мы должны любить друг друга. Я уверенна нет такого человека кто не страдал из-за любви. Я стадала… И теперь отсались слёзы в привычке. Я их люблю, они родные. Люблю скандалы, люблю пролитую свою кровь по лезвию…Хаха, народ если что я не эмо. Просто бывает заскок. Да, вы подумаете что я дура, да, я дура. Соглашусь.

Знаете, у каждого человека есть песня под которую ему хочеться творить, или выпить. Под которую ты можешь улететь, плавать на своих волнах. У кого какая песня?

Dr.Dre – Still (Remix 2011) - моя.

я не любил её, мне просто было в кайф,
когда она сопела мирно рядом,
и провожала по утрам влюбленным взглядом…
-
я не любил ее, мне было хорошо,
ни одиночества с ней не было, ни скуки.
мне было по фигу их сколько там ещё,
но мне не нравились на ней чужие руки.
-
я не любил её, но помнил всё о ней:
любимые цветы и тон помады,
всех тараканов в голове и всех друзей.
зачем-то мне всё это было надо.

я не любил её и никогда не врал,

я тормозил её - малыш, всё несерьёзно.

рассказывал, когда и с кем я спал,
но сам боялся на щеках увидеть слёзы.

я не любил её, меня манила страсть,
когда шептала: "хочешь, рядом буду? "
да, я боялся сдаться и пропасть,
когда скользили ниже её губы.

я не любил её, но слушал её пульс,
пытался отогреть её ладони.
когда она теряла верный курс,
я возвращал её настойчивым: "родная… "
-
я не любил её, мне нравился в ней шарм,
улыбка и ямочки на пояснице.
в попытках отыскать, где мой журавль,
я называл её "моя синица".
-
я не любил ее?

Убей тех, у ктого есть ответы.

Мне нужно землетрясение,
Чтобы стряхнуть эту жалость с земли.(с)

Ветер калыхал волны которые нежно омывали оранжевые берега.Не было сил больше кричать, это была последня ночь её крика, крика души.
Она пыталась убежать, но звук волн просил её остаться! Она не могла им отказать.
Последние мысли были о родителях, ведь половину своей мелкой, крошечной жизни, она отдала им.
Нету слов? Появились эмоции.
Она начала плакать, не реветь, а тихо плакать.
Каждая ночь кончалась её убийственным молчанием и её частым дыханием.
Под утро она переходила на мелкие стоны и подвывание. Она быстро бежав, падала на колени чуть не крича, она хотела сделать себе больно. Но не могла.Она вспоминала о парне, нет, мальчике который был всега с ней, который катался с ней на кочелях в садике её бабушки, который каждую субботу покупал ей мороженное. Он уже не мог её успакоить, больше некогда, он умер, 21 июня.
Он был причиной ещё нежелаемости жить. Она просто тихо умерала, она не хотела
жизни, она не хотела гадить и вдыхать не нужный ей кислород. Ей было скучно без него, без её незнакомого мальчишки который покупал ей мороженное.
Через 5 дней она умерла. Она утонула в море.
Небрежные и одинокие скалы пели ей песни, они повели её за собой. Она рухнула в воду и поплыла на дно.
Просто, не задумываясь об последствиях. Ей хорошо там, она не чувствует боли и не приченяет её другим.Не кто не заметил её пропажы, только волны…Стали петь грустную музыку, в честь мёртвой девушки.

Не хотелось с ней спать, не было похоти и призрения, только дикое желание играть с ней.(с) Джозеф Раш

Унижение смертью.
Она умирала трое суток. Мучительно, громко. Переходя с крика на стоны от непереносимой боли, иногда проваливаясь в бессознательное мычание. Первую ночь в палате, где шесть человек стали частью ее мучений, а она стала мучением для них. Потом просто холл отделения. Грузно развалившись крупным старым телом, голая, в памперсе и под капельницами, она валялась, именно валялась раскинувши ноги и руки на дерматиновом коричневом диванчике, с простынёю грязно белеющей на полу.

Мимо жили люди. Больные, здоровые, персонал. Мимо отворачивали глаза и что-то думали люди. Старая женщина кричала и звала маму. А ночью она умерла, упала с диванчика, рыхло и некрасиво лежала, пока кто-то не проснулся из больных и не позвал врачей. А дальше ведра, тряпки, каталка и обыденный рутинный гул больничных работ.

Всем стало хорошо.

Играй со мной, кидай меня, размажь как тряпку по полу.
Делай назло, ехидно смейся, тебе же всё по приколу.
Режь, убивай меня, дерзи, пронзай ножом в сердце вновь.
а я всё буду терпеть, ведь это… Любовь..

А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.

А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех.

Глаза то нежные, то строгие,
Но в них тревога, в них беда.
Наверно, Вас любили многие.
Вы не любили никогда.

На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.

И мысль одна неодолимая
Вам не дает ни спать, ни жить:
Что это мало быть любимою,
Что надо любящею быть.

Святая, гордая, красивая
Я слышу ваш веселый смех.
А я-то думал Вы счастливая,
Я думал, Вы счастливей всех.

Мне не когда не нравились её губы, они казались мне сухими и чёрствыми. Даже когда она облизывала их, не было дикого желания её целовать. Не было похоти, её маленький язык не возбуждал меня. Только её волос, их запах. Где-то я его чуял, навеело детством. Где бы я не был, эот запах самый сильный. А вы видели её пальцы на руках? Они мягкие и нежные, готовые меня убаюкать в любой момент! Когда она сканчалась, я не был рад, и не был грустен. Мне было всё равно. На похраны я не пришол. Не хотел чуять запах детства, я уже вырос. С кем бы я не спал, она бла лучше других. Её стоны и вопли которые доносились в других квартирах возбуждали меня. После неё я не хотел других связей с девушками, пусть её вкус останеться во мне. Я предпочетал читать книгу, а потом пойти в горячий душ, пообедать один и с грустью на лице смотреть теливихор.
Да, мне стало одиноко без тебя…(с.) Я

Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали и они родились. Я был скромен меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой.