Я — змея. С холодной кожей и отсутствием эмоций. Я скольжу повсюду, ищу добычу с помощью языка и проглатываю тех, кто выглядит аппетитно. Вот кто я на самом деле.
Я мечтаю в письмах по электронной почте, избитыми фразами На многих милях абсолютно пустых страниц.
Быть иль не быть - вот в этом вопрос; что лучше для души - терпеть пращи и стрелы яростного рока или, на море бедствий ополчившись покончить с ними? Умереть: уснуть не более, и если сон кончает тоску души и тысячу тревог, нам свойственных, - такого завершенья нельзя не жаждать. Умереть, уснуть; уснуть: быть может, сны увидеть; да, вот где затор, какие сновиденья нас посетят, когда освободимся от шелухи сует? Вот остановка. Вот почему напасти так живучи; ведь кто бы снес бичи и глум времен, презренье гордых, притесненье сильных, любви напрасной боль, закона леность, и спесь властителей, и все, что терпит достойный человек от недостойных, когда б он мог кинжалом тонким сам покой добыть? Кто б стал под грузом жизни кряхтеть, потеть, - но страх, внушенный чем-то за смертью - неоткрытою страной, из чьих пределов путник ни один не возвращался, - он смущает волю и заставляет нас земные муки предпочитать другим, безвестным. Так всех трусами нас делает сознанье, на яркий цвет решимости природной ложится бледность немощная мысли, и важные, глубокие затеи меняют направленье и теряют названье действий. Но теперь - молчанье… Офелия… В твоих молитвах, нимфа, ты помяни мои грехи.
Дедушка Сэм говорил, что если тебе надо сделать
какое-то очень трудное, невозможное дело, то надо забыть о нём. Отодвинуть на край памяти его трудность и невозможность, помнить только направление к тому, чего ты хочешь достигнуть, и сделать маленький шаг. А потом ещё один, и ещё один. Когда кончаются силы, надо сделать привал, а потом идти дальше. И, в конце концов, окажется что до бывшего когда-то невозможным остался один маленький шаг. На свете немного великих, умеющих делать невозможное, но чтобы сделать один маленький шаг, сил и терпения достанет любому. Надо просто уметь ходить. И не бояться вставать после каждой неудачи, как встают после каждого падения маленькие несмышлёные дети.
Сквозь тишину с улицы доносится тихий стук, словно в комнату пыталось пробраться нечто серое, безутешное, бесформенное, нечто более печальное, чем сама печаль…
Какое-то далёкое, безликое воспоминание, бесконечная волна, которая, прихлынув, хочет отнять и похоронить то, что куда-то выплеснула на маленький остров и забыла на нём, — крупицу человека, света, мысли.
Когда ты любишь
кого-то … По-настоящему любишь, друг то или любовник, ты полностью открываешь для них свое сердце. Ты даришь им часть самого себя, которую не дарил ни кому другому, и позволяешь им видеть твою суть и только они могут, изранить твое сердце и душу так глубоко. И когда они делают этот порез, это жестко – тебе больно так словно твое сердце вырывают. И ты остаешься голым и беззащитным, гадая что заставило их сделать тебе так больно, когда ты делал все чтобы любить их. Что с тобой не так, если никто не может бороться за тебя? Это значит, что никто тебя и не любил? Достаточно одно такого раза, чтобы запомнилось навсегда… но может ли это повториться? Кто в здравом уме пойдет на это еще раз?
wildethings13:
Фролов, тебя приятно и полезно читать утром.
под кофе, и приятного читания)
Боязнь молчания, страх тишины. У современных людей свои фобии. Тишину нужно обязательно заполнить
какими-нибудь звуками. Радио, магнитофон, телевизор, болтовня. Все это нужно не для получения информации. Все это нужно, чтобы убить тишину. Мы шумоголики. Без инъекции звука у нас начинается ломка
а я люблю тишину ^^ очень люблю тишину…
Мы приходим в этот мир и покидаем его в одиночестве… А что делать в промежутке? Мы просто обязаны найти себе компанию. Нам нужна помощь, нужна поддержка, иначе мы останемся совсем одни среди чужих, отрезанные друг от друга, забыв, насколько мы близки. Поэтому мы выбираем любовь, выбираем жизнь, и на миг нам становится не так одиноко…
Продолжаю жить в настоящем, без оглядок в прошлое. Не расковыриваю корочки заживших ран. Не разматываю бобину киноленты пережитого. Не распечатываю фотографий с негативов прошлого на бумагу реальности. Прошлое отпущено, но не изгнано. Двери по прежнему открыты. Однако прошлое не является к тем, кто живет настоящим. Факт
И вот однажды, проснувшись утром, я почувствовал, что ненавижу все: сюжет, героев, пишущую машинку, себя… Я ненавижу эту мерзкую, задышливую жизненную борьбу, не оставляющую ни сил, ни желаний для борьбы за мечту. В этом, кстати, и заключается главное базисное свинство бытия: осуществить мечту можно только за счет тех сил, какие обычно тратятся на борьбу за жизнь. Замкнутый круг. И разорвать его невозможно. Почти… […]
Единственный раз в жизни у меня был шанс разорвать этот проклятый круг, но я воспользовался им, как дуралей, который по счастливой случайности выпустил джинна из бутылки (именно из бутылки!), а на громовой призыв: «Спрашивай чего хочешь!» — спросил: «Который час?»
Сколько себя помню, я всегда видел призраков. Будто так и должно быть.
Они спят
в наших майках, и выглядят в них очень смешно. Они любят, когда их
целуют без лишних слов. Они собираются два часа, а потом говорят:"Вот
видишь, я сегодня быстро". Они знают, что мы не плачем, мы просто
выходим покурить. Они не умеют драться, но всегда чувствуют себя в
безопасности рядом с нами. Они уже знают, что такое драйвера для
материнской платы. Они спрашивают у нас, в какой цвет им покрасить
ногти. Они умеют засыпать от массажа в самый неподходящий момент. Они
сидят у нас на коленях на балконе после секса и курят с нами одну
сигарету. Они любят, когда мы гладим их волосы. Они с довольным видом
таскают нас по
магазинам, прекрасно зная, что это мучение. Они
любят, когда их носят на руках, хотя всегда говорят:"Поставь меня, я
тяжёлая" Они кричат, и их раздражает, если мы молчим в этот
момент.Скандалистки
мелкие ;) Они помнят, когда будет 147 дней вашей встречи. Они всегда
хотят, чтобы мы вернулись через 5 минут после ссоры, и никогда в этом не
признаются. Они постоянно копаются в наших телефонах и ревностно
спрашивают:"А
кто такая…?" Они всегда ждут наших SMS на ночь. Они очень любят,
когда мы убираем в квартире, моем посуду и готовим ужин. Они всегда ждут
помощи от нас. Они ходят в клубы с подружками, чтобы мы нервничали и
звонили каждые пол часа. Они любят кофе в постель и
душ вдвоём. Они
думают, что нарощенные ногти - это красиво. Они считают смертным грехом,
если мы заикаемся о их весе. Они ВСЁ рассказывают о нас подружкам. Они
хватаются за нас и закрывают
глаза, когда смотрят фильмы ужасов. Они всегда принимают ванну только с пеной. Они включают громко музыку, бегают по квартире
в
трусиках и майке, трясут волосами, прыгают и поют в расчёску, когда
никто не видит. Они иногда не берут телефон, а потом говорят, что спали
или не слышали. Они не смогут жить без фена и утюжка для
выравнивания волос. Они бояться показываться нам без косметики. Они знают, что мы без них не сможем. Они. это они. Спасибо им
Есть разные одиночества. Способов оставаться одиноким, мне кажется, гораздо больше, чем способов быть вместе с кем бы то ни было. Физическое одиночество человека, запертого в пустом помещении или, скажем, на необитаемом острове, – далеко не самый интересный и совсем не безнадёжный случай; многие люди считают, что это скорее благо, чем несчастье. Принято думать, будто такая позиция свидетельствует о мудрости, но скорее она – просто один из симптомов усталости. В любом случае физическое одиночество не предмет для разговора, с ним все
более-менее понятно.
Одиночество, на которое я был обречён изначально, в силу обстоятельств рождения и воспитания, а потому привык к нему с детства и даже полюбил, – это одиночество человека, который превосходит других. Когда-то оно делало мне честь и тешило моё высокомерие; эти времена давно миновали, но страдать от него я так и не выучился. Даже в те дни, когда внезапно обретённые могущество и безумие окончательно оградили меня от других людей, одиночество стало для меня источником силы, а не муки. Да что там, оно до сих пор скорее нравится мне, чем нет, поскольку высокомерие по-прежнему мне свойственно; другое дело, что я не даю себе воли – в этом и вообще ни в чем.
А бывает одиночество опыта. Когда человек, подобно мне, переживает уникальный опыт, о котором и рассказать-то толком невозможно, он волей-неволей оказывается в полной изоляции, среди абсолютно чужих существ, поскольку ощущение внутреннего родства с другим человеком приносит только общий опыт, по крайней мере, иных способов я не знаю. Думаю, всем присутствующим такая разновидность одиночества в той или иной мере знакома. Сказать по правде, справляться с этим мне до сих пор очень непросто – наверное, потому, что я пока не способен разделить собственный опыт с самим собой. Это не хорошо и не плохо, так – есть, это – моя жизнь, другой у меня нет и быть не может.
про меня ^^
Я присвоил тебя.
Я присвоил…
Как реку — стрекозы,
Как лето — ребенок в песочнице,
Как орден — великую битву,
Как пушинка на тополе — город…
Не пугайся.
Я просто воздух,
Которым ты дышишь.
— Ева, бывает, тебя тащат за волосы, а ты радуешься. Странно устроен человек. Тебя тащат за волосы по горам и долинам, а если кто спросит, что случилось, ты ответишь вне себя от восторга: «Меня тащат за волосы!» И если спросят: «Помочь тебе, освободить?» — ты ответишь: «Нет». А если спросят: «Смотри, выдержишь ли?» — ты ответишь: «Да, выдержу, потому, что люблю руку, которая тащит меня…» Ты знаешь, Ева, что такое надежда?
— Мне кажется, знаю.
— Видишь ли, Ева, надежда очень странная вещь, да, удивительная это вещь — надежда. Выходишь утром на дорогу и надеешься встретить человека, которого любишь. И что же? Встречаешь? Нет. Отчего же? Да оттого, что человек этот в то утро занят и находится совсем в другом месте… В горах я повстречался со старым слепым лопарем. Пятьдесят восемь лет уже он не видит белого света, сейчас ему восьмой десяток. Ему представляется, что со зрением у него дело идет на лад, что он видит все лучше и лучше. И если ничего не случится, он через несколько лет будет различать солнце. Волосы у него еще черные, а глаза белые, как снег. Пока мы курили у него в землянке, он рассказал мне обо всем, что перевидал до того, как ослеп. Он силен и здоров, у него ничего не болит, он живуч и не теряет надежды. Когда я уходил, он вышел со мною и стал тыкать пальцем в разные стороны. «Вон там север, — говорил он, — а там юг. Ты пойдешь сначала вон туда, потом немного спустишься и повернешь туда». «Совершенно верно», — ответил я. И тогда лопарь рассмеялся и сказал: «А ведь я не знал этого лет сорок — пятьдесят назад, глаза мои поправляются, я вижу все лучше и лучше». И он согнулся и заполз в свою землянку, свое земное прибежище. И снова сел у огня, полный надежды, что если ничего не случится, через несколько лет он будет различать солнце… Ева, поразительная это вещь — надежда. Вот я, например, все надеюсь, что забуду человека, которого не встретил нынче утром.
Самые популярные посты