добро пожаловать на небеса online

А как ты думаешь, разве жить с кем-то не будучи уверенным в собственных чувствах, - это не ложь, не предательство? Ты хоть представляешь себе, во что превращается совместная жизнь, когда один из супругов попросту существует рядом как сосед, как чужой?! "

М. Леви

И вдруг я увидел, что значу что-то для другого человека и что он счастлив только от того, что я рядом с ним. Такие слова сами по себе звучат очень просто, но когда вдумаешься в них, начинаешь понимать, как это все бесконечно важно. Это может поднять бурю в душе человека и совершенно преобразить его. Это любовь и все-таки нечто другое. Что-то такое, ради чего стоит жить. Мужчина не может жить ради любви. Но ради другого человека — может.(с)

Ты же не просишь, чтобы дерево ходило, или чтоб собачка каждое утро с тобой здоровалась.
Вот и мужчины так же. Не жди от них слишком много, пусть они так, как могут…

В такие минуты о многом мечтаешь: я бы хотела видеть друзей рядом, что бы мои родители были другими. Я бы хотела, что бы в моей жизни был человек, способный понять всё и сказать, что я не сошла с ума, что я не дура. И ещё сказать: «Я горжусь тобой. Я всегда рядом, не смотря ни на что». (с)

Любовь -- это очень прекрасное чувство. Когда человек влюбленный, это чувство захватывает его целиком, без остатка. Он запросто продаст Родину, отца родного, мать-старушку, он украдет, зарежет, подожжет, и даже сам не сообразит, чего наделал. Со стороны влюбленные производят неприятное впечатление. Оставишь их одних на пять минут, кофе поставишь, вернешься -- а они уже на пол свалились. Или сидят, но рожи красные, глаза выпученные и языки мокрые. И сопят. Влюбленные вообще много сопят, чмокают и хлюпают. Из них все время что-то течет. Если влюбленных сдуру положить спать на новую простыню, они ее так изгваздают, что только выбросить. Если влюбленный один, то у него есть Предмет Любви. Если Предмет Любви по легкомыслию впустит такого влюбленного хоть на пять сантиметров внурь, он тут же там располагается как маршал Рокоссовский в немецком городе, вводит коммендантский час и расстрел на месте, берет под контроль внутреннюю секрецию и месячный цикл. При этом, он редко оставляет потомство, потому что все время спрашивает: "Тебе хорошо? А как тебе хорошо? Как в прошлый раз или по-другому? А как по-другому?" Зато когда влюбленного оттуда прогоняют, он немедленно режет вены и выпрыгивает в окошко. Звонит через два часа в попу пьяный и посылает на луй. Через две минуты опять звонит, просит прощения и плачет. Такие влюбленные вообще много плачут, шмыгают носом и голос у них срывается. Одинокого влюбленного на улице видно за километр: голова у него трясется, потому что газом травился, но выжил; идет он раскорякой, потому что в окошко прыгал, но за сучок зацепился и мо(ш) онку порвал. А на вены его вообще лучше не смотреть -- фарш магазинный, а не вены. Но при этом бодрый: глаза горят, облизывается, потому что как раз идет Выяснять Отношения. Он перед этим всю ночь Предмету Страсти по телефону звонил, двадцать четыре раза по сто двенадцать гудков, а теперь торопится в дверь тарабанить, чтобы задавать Вопросы. Вопросы у него такие: "Ты думаешь, я ничего не понимаю?", "Почему ты не хочешь меня понять?" и "Что с тобой происходит?". Еще он говорит: "Если я тебе надоел, то ты так и скажи" и "Я могу уйти хоть сейчас, но мне небезразлична твоя судьба". Ответов он никаких не слушает, потому что и так их все знает. А еще иногда он напишет стишок и всем показывает, стыда у них вообще никакого нет. В целом же, влюбленные -- милые и полезные существа. О них слагают песни и пишут книги. Чучело влюбленного с телефонной трубкой в руке легко может украсить экспозицию любого краеведческого музея, хоть в Бугульме, хоть в Абакане. И если вам незнакомо это самое прекрасное из чувств, вас это не украшает. К сожалению, вы -- примитивное убогое существо, мало чем отличающееся от виноградной улитки или древесного гриба. На вас даже смотреть противно, не то, что разговаривать. До свидания.

ставим огромную жирную точку и идем дальше

такой период сейчас..самый самый.

мррр

42. Такого никогда не было

мне НЕ страшно. вот так вот)

мне страшно. вот так вот

П. Валери сказал, что в будущее мы входим, оглядываясь на прошлое.

Надо заставлять себя не оглядываться. Ни на свое прошлое, ни на чужое

Наши любимые должны быть нас достойны.

Это вообще единственное, за что стоило бы пить и ставить свечи – пусть они окажутся достойными нас. И понятно это станет не сейчас и не потом, а именно тогда, когда мы с ними расстанемся – тогда станет все ясно.

Пусть наши юноши, с которыми, понятно, и в горе и в радости, и в болезни и в бедности, и лучшие годы, и на край света – просто разлюбят нас и тихо уйдут, а не переспят по пьяни с какой-нибудь малолетней шлюшкой, и нам расскажут об этом наши же добрые друзья. Пусть наши духовные наставницы просто найдут себе новых учеников – но не станут продавать нас за несколько сотен баксов, случись нам работать вместе, грубо, цинично –

возьмут в команду, досыта накормят перспективами и ты-лучше-всех, а потом уволят, не заплатив, и будут бросать сквозь зубы «Я не обязана тебе ничего объяснять», и брезгливо морщиться, встречая нас на улице. Пусть наши большие и сильные друзья, как-старшие-братья и вообще сэнсеи поссорятся с нами из-за того, что мы ни черта не смыслим в мужской психологии – но не станут грубо затаскивать нас в постель и унижать нас просто потому, что нас угораздило родиться с хорошей фигурой, а им не нашлось бабы на эту ночь.

Потому нет ничего на свете больнее и гаже этого. Потому что этим людям ты всегда веришь как себе, но оказывается, что они тебя недостойны.

Я готова всю жизнь ссориться с любимой подругой и слушать от нее несправедливости и упреки в собственной мягкотелости, лени и показушности – но я знала и знаю, что она имеет на это право. Мы убьем друг друга за идею, но никогда не станем банально как-нибудь и нелепо вцепляться друг другу в волосы из-за мужика или поднимать хай из-за дурацкого стобаксового долга. И если мы когда-нибудь все-таки поссоримся навсегда – это будет как раз тот случай, когда лучшие друзья перестанут быть друзьями, но останутся лучшими. И я буду думать о ней светло, и говорить гордо, едва зайдет речь – N? Да, мы когда-то были не разлей-вода – и всю жизнь расти и добиваться вершин, чтобы доказать ей, что я была ее достойна.

Либо совсем не прощаться, либо прощаться так, чтобы можно было через много лет написать книгу об этом человеке – а не прятать глаза: N? Нет-нет, не знаю такого – не рассказывать же, что вы с N дружили сто лет, а потом он прошипел, что все это время просто хотел тебя трахнуть – и теперь ненавидит, потому что спать с людьми, чтобы доказать им свою преданность, как-то не в твоих правилах. Так ведь не может быть, потому что не может быть никогда, какой-то гребаный бредовый сон, разбудите меня, скажите, что это неправда, что она меня не продавала, что он не читает всем подряд мои письма и асечную хистори – просто так, мол, вот как она за мной бегала, жуткое дело, не знал, куда деться, - что они все просто не дозвонились, чтобы извиниться за это, просто не дозвонились – если б они попросили прощения, это ведь значило бы, что они его достойны. И я бы все равно не общалась бы с ними, но хотя бы выдохнула эту мерзость, это рвотное ощущение грязи внутри, когда хочется перестирать всю одежду, в которой ты приехала от этого человека, когда кажется, что тебя обокрали, и вынесли, как назло, самые любимые, давние, талисманные вещи, и устроили в доме помойку – Господи, столько времени, столько слов, столько «мы» и «вместе», столько, столько – тогда хотя бы хотелось жить, я не знаю, а то ведь не хочется, и людям перестает вериться абсолютно, а только тошнит, тошнит, тошнит.

Сделай так, Господи, чтобы наши любимые оказались нас достойны. Чтобы мы, по крайней мере, никогда не узнали, что это не так.

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой уважаемый милая, но не важно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и Самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне -
как не сказано ниже по крайней мере -
я взбиваю подушку мычащим "ты "
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.

все будет хо ро шо)

Ваня Ургант в Ёлках правильно сказал. Все именно так и будет. И даже лучше

резко мысли

что-то не так будет

аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа