dean-winchester:

Вуди Аллен.

Самый грустный на свете человек.

Из-под черной оправы очков на вас взирают глаза человека, коллекционирующего все виды психических отклонений.

Маска? Безусловно.

Об удаче.

Мне очень повезло в жизни – меня исключили из колледжа. Позвонили родителям и сказали, что у меня нет способностей к учебе. Все мои друзья стали врачами или адвокатами. Я много думал о том, что бы я делал, если бы не стал снимать фильмы. Я не настолько хороший музыкант, чтобы зарабатывать этим на жизнь. Я не могу работать в офисе. Я, скорее всего, стал бы почтальоном. Я бы ездил по городу на велосипеде и доставлял посылки.

О несбыточной мечте.

В детстве меня занимала мысль стать фокусником. Все эти китайские шкатулки, шелковые носовые платки, серебряные кольца… Я научился нескольким фокусам, но с годами забыл эту мечту и вернулся к ней лишь в моей последней картине Scoop. Хотя лучше посмотрите старый фильм Ингмара Бергмана «Лицо».

О выборе цели.

Я пришел в кино, потому что хотел познакомиться с красивыми женщинами. Игра на кларнете и баскетбол гораздо важнее для меня, чем кино. Мне не хватает терпения для того, чтобы снять всю сцену общим планом, поменять свет, снять крупные планы, поменять свет и снять «восьмерку». Я собираю актеров вместе, быстро снимаю сцену, ухожу домой пораньше, заканчиваю фильм в срок. Поэтому мой стиль – это долгий общий план и парочка крупных – к сожалению, без них не обойтись. Это подход ленивого человека. Спилберг или Скорсезе во время съемок фильма живут в пустыне по четыре месяца. Я бы так не смог.

О путешествиях.

В самолетах я весь белею. Сердцебиение учащается. Мне кажется, что вот и настал мой последний час. Поэтому я предпочитаю работать в Нью-Йорке. И поближе к дому. Мне это долго удавалось благодаря художнику Санто Локвасто. Он всегда мог найти Чикаго, Калифорнию или Европу в радиусе двадцати кварталов от моего дома. Но я люблю большие города. Я хочу, чтобы зрители увидели их через призму моих очков. Между прочим, я недавно был в Петербурге. Прекрасный город! А 10 июля я приступил в Лондоне к новому проекту – с Колином Фарреллом и Юэном Макгрегором.

О переезде в Лондон.

В какой-то момент люди в Голливуде заявили, что будут рады финансировать мои фильмы, но при этом я должен буду давать сценарий на утверждение. Они не хотели быть просто банкирами. Но я не хочу делиться с ними своими идеями, и для меня эти люди – просто банкиры. Людей в Лондоне вполне устраивает роль моих просто банкиров.

О великой иллюзии.

В течение шести-семи месяцев в году я встаю утром и иду на площадку, где меня ждут одетые в костюмы актеры. Играет музыка. Актеры танцуют и шутят. Мужчины красивы, как Хью Джекмен, женщины прекрасны, как Скарлетт Йоханссон. Это отвлекает меня от реальности. Когда вы идете смотреть фильм, то погружаетесь в другой мир на полтора часа, а потом вновь приходится выходить на раскаленную от солнца Мэдисон-авеню. А меня кино отвлекает на полгода. Гангстеры, танцовщицы, ковбои, красавицы. Ни от чего сердце не бьется так часто.

О новой музе.

Скарлетт – счастливая случайность. На роль фокусника в фильме Scoop я мог бы легко найти кого-то, но решил сыграть сам и «полакомить» себя Скарлетт. Нет, мы никогда не ходим в рестораны, не созваниваемся и не переписываемся по электронной почте. Но зато мы очень дружны на съемочной площадке.

О мрачности.

У меня очень мрачный взгляд на жизнь, а каким он может еще быть? Посмотрите вокруг – белые угнетают черных, черные убивают белых, евреи убивают палестинцев, палестинцы убивают евреев. Мужчины ненавидят женщин. Женщины не верят мужчинам. Я снимаю каждый год по фильму для того, чтобы отвлечься от этих мыслей. Я ставлю себе задачу и начинаю сочинять сцену для сценария. На это уходит 3–4 часа. Но если у меня нет задачи, я начинаю думать о том, что мне уже 70 лет. Сколько я еще проживу? Как я умру? Однажды не проснусь? Или упаду от сердечного удара на улице? Мои одноклассники умирают направо и налево. Поэтому мне надо постоянно отвлекаться. Но вот я сыграю несколько песен на кларнете, напишу сценарий, раздобуду денег на фильм, приглашу Колина и Юэна сняться в нем, и что в результате? Мне все равно будет семьдесят.

О славе.

Мне нравится быть знаменитым, потому что меня везде хорошо принимают. Я могу быть ужасным человеком, а сидящий рядом со мной водитель такси – замечательным, но все привилегии достанутся мне, а не этому таксисту.

О вере.

Я не верю в Бога. Я не верю в смысл жизни. Я не верю в счастливый конец. В моем фильме «Воспоминания о «Звездной пыли» в поезде находятся и хорошие, и плохие люди, но в конце все приезжают на одну и ту же станцию.

О жизни после жизни.

Не хочу вас расстраивать, но после того, как мы уйдем, все растворится в вечности. Никакой реинкарнации нет. Земля исчезнет в космосе, космос исчезнет в вечности, а вечность исчезнет в пустоте. И ничего не останется. И мои фильмы исчезнут. И произведения Шекспира. И Бетховена. Вся трудность в том, чтобы понять, как жить, в чем смысл жизни и как делать сознательный выбор без иллюзии того, что где-то есть рай, ад и Бог или что-то ему подобное. После того как меня не станет, вы можете выбросить все мои фильмы в канаву. Вы можете написать, что меня никогда не было. Или что я был подлец. Или славный малый. Пусть мои дети получат какие-то деньги от моих фильмов, а остальное не имеет значения. Когда я был моложе, я отдавал копии своих фильмов в Музей современного искусства. Отдал фильмов пятнадцать. А потом понял, что это бессмысленно. Когда я умру, сожгите мои останки на перекрестке Мэдисон-авеню и 81-й улицы. Просто сожгите. Без речей, без вечеринок. И идите своей дорогой

.

О преступлениях.

Меня всегда интересовали преступления. Мне нравятся фильмы «Двойная страховка» и «Мальтийский сокол», а в литературе, конечно, «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы». Зло существует, мы должны принять это как факт. Это как пикник – кругом деревья, цветы, солнце. Но если присмотришься, то увидишь, что творится что-то ужасное – пауки поедают мошек, змеи убивают животных.

О свободе печати.

Как и в любой профессии, в журналистике есть несколько замечательных журналистов, много посредственных, которые просто стараются заработать на жизнь, и уйма плохих. Но роль «пятой колонны» необычайно важна в демократическом государстве. Нет свободной страны без свободной прессы.

О семье.

Я очень хороший отец. Я встаю рано утром, бужу дочек, готовлю им завтрак, веду их в школу, играю с ними. Им по шесть и семь с половиной лет, а они уже побывали в Акрополе, дворце Топкапи, Венеции, Лидо, в Париже – везде беру их с собой. Мы очень близки с женой. Я в два раза старше ее – ей 35, а мне 70, и это для нас преимущество. Я гораздо внимательнее к своей молодой жене, чем был по отношению к женщинам, близким мне по возрасту. Не знаю, может, потому, что я испытываю к ней отцовские чувства.

О друзьях.

У меня их нет. Мне не нравится общаться с людьми. Это не мой стиль.

Если меня спросили: "Кто похож на тебя по духу из знаменитостей?".

Я непременно бы ответил: "Вуди Аллен".