Во мне что-то чиркает по пустому дну
как будто оставили в темноте одну
и шорохами дурачат
она третий день плачет,
говорит, это ничего не значит,
а у самой венка набухает на лбу.
у меня разрывается сердце,
корабельной веревкой привязанное к столбу
дело в том, что я ведь не делала девочек,
не вставляла им чип,
я не знаю программу такую, мне незнакомы ключи,
в общем, я страшно тоскую,
прошу "не молчи" – молчит.
А на улице ветер заворачивает в дугу
и ломает хребты фонарей.
в этом городе даже прощаются на бегу
- чтобы слёзы обсохли скорей.
и так пусто, что хочется крошек дать воробью,
попросить прочирикать блюз,
я, наверное, что-нибудь разобью
или сама разобьюсь.
она третий день плачет,
говорит, это ничего не значит,
а у самой перчатки скомканы на полу
и в зрачках пожарище скачет
выжигая мучительную золу