По-настоящему увидеть и почувствовать Кубу можно только в Гаване. Исторический центр кубинской столицы - прекрасный образец испанского колониального стиля. В ее центральных кварталах можно увидеть немало барочных дворцов, необычайной красоты старинных соборов и, уж что совершенно неожиданно, Капитолий - точную копию вашингтонского, построенного в 1929 году проамериканским диктатором Херардо Мачадо. Тенистый бульвар Хосе Марти соединяет Центральный парк Гаваны с набережной Малекон, семикилометровой дугой, обнимающей океан. Для туристов, кубинская экзотика это атмосфера всеобщей беззаботности, уникальный социалистический быт и ретро-автомобили на улицах города - настоящий автомобильный музей под открытым небом.
После революции на острове совсем перестали появляться американские машины, а поставки советских авто быстро прекратились.Теперь кубинским автолюбителям не остается ничего другого, как бережно холить и лелеять свои раритеты. То, что сегодня ездит по здешним дорогам представляет собой удивительное сборище антиквариата, подобное которому можно увидеть разве что в гангстерских фильмах.
Кубинцы не прощают Америке эмбарго, и единственный почитаемый на Кубе американец - Эрнст Хемингуэй. На стене гаванского бара "Бодегита дель Медио", что на улице Обиспо на видном месте в рамке висит его автограф, в котором писатель, смешав испанский и английский, выразил распорядок своего дня "My mojito en Bodegita, My daiquiri en Floridita" - "Мой мохито в Бодегита, Мой дайкири в Флоридите". Мохито (в переводе "мокренький") - самый старый из кубинских коктейлей: смесь из белого рома, минеральной воды и сахарного сиропа с листочком мяты. Ближе к вечеру, Хемингуэй отправлялся в бар "Флоридита", где заказывал себе дайкири - много рома, немного сахара, лимонный сок и лед.
Впрочем, Хемингуэй, допоздна засиживавшийся в баре "Флоридита" предпочитал обходиться без сахарного сиропа, выпивая за вечер до 15 бокалов любимого коктейля. Последние годы своей жизни писатель провел в усадьбе Вихио в 15 км от Гаваны, где сохранились личные вещи, книги, охотничьи трофеи, фотографии пойманных им рыб. Именно здесь он написал свой знаменитый рассказ "Старик и море". Вечером жизнь в Гаване бьет ключом и, буквально, зашкаливает в ночном кабаре "Тропикана" на углу 72-й улицы и 41-й авеню. В полном соответствии с названием, его столики и сцена расположены в тропическом саду, среди пальм, подсвеченных разноцветными прожекторами. Кабаре давно уже перевалило за 70, но безумные ночи "Тропиканы" по-прежнему волнуют, будоражат кровь, вдохновляют и рождают легенды. Полтора часа спектакля пролетают как одно мгновенье. Под звуки румбы, мамбы и ча-ча-ча публика, буквально, сходит с ума от восторга.
Танцуют, впрочем, не только в "Тропикане". Танцуют на Кубе там, где слышны звуки музыки. Другими словами, везде. Танцуют почтенные матроны, развешивающие белье, танцует продавец сигар, ждущие автобус люди, танцует жонглирующий бутылками бармен. А что делать, если ноги сами пускаются в пляс, едва услышишь мелодию с ритмичными афро-испанскими мотивами.
