Он принялся мне доказывать, что он может без меня прожить. Было бы мне до этого дело, я бы попыталась его отговорить дабы он не перестал дышать без меня, но боюсь я пероцениваю своё положение в его жизни и остро себе льщу.
Лесть. Вот самое главное, что могло толкнуть меня в руки ошибки. Нет, ошибок я не боюсь, я боюсь их нерешенности и даже малейшего остатка в моей жизни.
Я думала его гордое лицо умеет улыбаться. В этом я ошиблась, и вот что я скажу: от этого не осталось и следа. Я надежно вырвала с корнем его образ. Самое забавное в этом, это то, что так можно поступить даже с образом горячо любимого человека.
Но вот что получилось: Мы оба теперь "просто знакомые"
Мне даже бывало обидно, что я из некогда сожительницы вернулась на прежние места. Это же надо так умудриться!
Но я свыклась, к сожалению для моего самое себя, я научилась лишь подавлять эту обиду, а бороться с ней не научилась.
Сегодня мы читаем книги, журналы, просматриваем фотографии, старые записи, слушаем старые песни, мешая в плеере с новыми, нонигде нет и следа от того, что нас связывало с этим до сих пор странным для меня человеком, в моей странной после него жизни.
Не могу не отметить его важную роль в осознании значения чистого разума моего собственного я. В этом я эгоистична. Но я топила каждый вечер ему камин, потому что он так любил читать у него Осборна, а я так любила тепло. Вот видите, я боялась отдать ему всю себя, потому чт омне казалось, этот камин ему когда-нибудь надоест, все книги останутся брошены(кроме Осборна) … Тогда бы я поняла, что я одинока.
По моим подсчетам я должна была стать его женой и родить ему пятерых детей.
Но мои просчеты оказались неверными перед лицом сильного ответного чувства, которое ему так хотелось и которое я так боялась отдать, показать.
Именно поэтому у нас никогда не будет совместных детей и медового месяца.
Главное было не осознать, что мне всё-таки нужны его споры об Осборне и этот строгий взгляд. Что ж… Как бы это не было печально, я осознала. Осознала и пожалела.
Жалеть! Раньше я обходила стороной это чувство в своем заброшенном сознании, а нынче не смогла.
Вы скажите, что мы, возможно, не поняли друг друга. Но как раз-таки мы друг друга поняли. Только не так и только не сразу.
Он понял мои мысли, взгляд, и температуру рук, вроде понял всё, но не разгадал сердце.
Да, там не было дикой, горящей страсти, жарких мечт, безумных планов, американских горок, а было спокойствие и уважение к нему всему. От мокушки до пальцев ног.
Он был мне так приятен, что мне не нужно было его любить, потому что это получалось само собой.
Соглашусь с тем, что я так никогда не любила и не умела. Слишком во мне было мало спокойствия, я всегда была слишком смешлива, весела и энергична. Слишком!
А потом мне было совершенно уютно и в этот уют редко умещался задор. Хотя в моей жизни не без этого…
Когда он ушел, я просила его остаться, но в нем что-то было не так: тон голоса, тембр, волны.
Другой взгляд: монотонный, неспокойный, бранный.
Но и тогда я ему не рассказала, что мне было больно. Я чувствовала это даже физически. И не могла понять сама себя. Я любила расскзазывать всем о своимх чувствах, а при нём… боялась.
Он не приходил день, другой.
Все наши вещи были собраны в коробки и сожжены во дворе.
После я перестала топить камин, и охладела к теплу. Но стала читать Осборна. И тогда я поняла… В строках Осборна я прочитала его. Тот взгляд и голос, те желания и действия, те манеры и особенности.
Мне стало непрятно оттого, что книга понимала его лучше, чем я. Честно признаться: Осборн - не мой писатель. Я любила куда нежнее.
я себя почувствовала беспомощной, а потом меня одолело тяжелое желание проделать над собой большую работу. На первом месте была идея новой жизни. Как это обычно бывает.
Но ко мне не вернулись мои прежние качества. я вела спокойную и размеренную жизнь. Спокойные вечера, спокойные песни, спокойный чай, спокойный сон, спокойные соседи, которых не было.
А после я встречала его и продолжала искренно уважать, улыбаясь при встрече, НО