PV Tom Очередной вечер после работы. Господи, если бы кто знал, как я ненавижу эти вечера!
Выхожуиз офиса и чувствую удары тяжелых капель по голове. Черт, как всегдабез зонта.…Поднимаю воротник куртки и быстрым шагом направляюсь к дому.
Мнеповезло, что офис, где я работаю в паре кварталов от дома. А может и неслишком, сегодня, почем- то хочется пройтись и спокойно подумать.…Только блядский дождь рушит все планы.
Иду, не разбирая дороги, небоясь промочить ноги, просто наступая в лужи. Мне кажется, что этотпронзительный холод забирается в самую душу.… А поняв, что там ещеледянее и тоскливей, со свистом вылетает наружу!

Прихожу домой, бросаю куда-то в сторону ключи. Иду в комнату, на ходу снимая мокроепальто и грязные ботинки. Стрясываю с дредов капли дождя и забрызгиваювсю гостиную. В квартире полнейший бардак, но мне почему-то все равно.Это ты любил, чтобы везде был порядок, чтобы у каждой вещи было своеместо, даже гвоздик для ключей торчит в коридоре. Я помню, как ты егоприбивал… Смешно было смотреть, как ты впервые в жизни берешь молоток всвои худые ручонки и, замахнувшись, первый раз, ударяешь себе попальцу. О, тогда я узнал от тебя много диковинных слов, которых даженет в немецком языке. Улыбаясь, смотрю на гвоздик. Да, Билл, ты любилпорядок… Ты, а не я. Иду в коридор, подбираю с пола ключи и вешаю их на«место». Мне так не хватает тебя, Билл…
Сука, как же холодно! Толькосейчас замечаю что дрожу. Развожу огонь в камине и сажусь в креслонапротив. Тепло разливается по моему телу, начиная от ног и кончаяголовой, но почему-то минуя сердце…
Черт, где же этот альбом? Онведь был в шкафу, я ведь точно положил его туда вчера! Выбрасываю изшкафа всю одежду, какие-то мелочи… Блядь, ну где же он!!!! Мне нужно, просто необходимо посмотреть на фото, убедиться, что ты действительнобыл в моей жизни, что действительно был моим братом, которого я любилвопреки всему,. . И сейчас продолжаю любить.
Наконец нахожу его всамой нижней полке, под платками. Бережно вытаскиваю и глажу пальцемкожаную обложку. Эх, Билл, если бы она могла подарить мне хоть каплютвоего тепла, хоть каплю нежности твоей кожи… Но тебя нет, тебя нет, тебя нет уже 20 лет, а я все не могу привыкнуть, не могу забыть, немогу простить… Не могу простить судьбу за то что отняла тебя у меня!!!
Нервносмахиваю слезы с щеки и сажусь в кресло. Кладу альбом на колени иоткрываю на первой страничке. Старые, выцветшие и пожелтевшие фото… Ктомог подумать, что они станут моим единственным стимулом к жизни, моимдопингом, моим личным наркотиком, моей дозой без которой я уже не могуобойтись…? Я пересматриваю этот альбом каждый день, мои пальцы знаюткаждую морщинку, каждый излом на прежде глянцевой поверхностифотографий… Почему, почему все так? Почему именно ТЫ? Почему я не могуприжать тебя к себе, обнять, поцеловать, услышать твой звонкий смех?Почему тебя нет, а мне судьба оставила насмешку – смотреть на улыбчивый отпечаток твоего лица на выцветшей фотографии?
Черт, трясутся руки.… Листаю альбом, просматривая моменты нашей жизни сБиллом. Да, именно нашей. Мы жили в своем мире, мире двух близнецов, вмире, наполненном любовью друг к другу, и нам никто не был нужен. Вотэта фотография…
Помню тот день, нам было по 12 лет и ты, стесняясь икраснея, попросил научить тебя целоваться. А я… А что я? Я постеснялсясказать, что давно об этом мечтаю и послал тебя… Вдолбленные с детствапонятия не разрешали признаться, что я уже тогда любил тебя, но кто жезнал что у нас будет так мало времени? Я послал тебя, а ты обиделся…Поэтому здесь мы запечатлены не в обнимку как раньше, а рядом и сотвернутыми друг от друга лицами. Билли… обиженным ты кажешься ещекрасивее.
Переворачиваю страницу. Здесь стоит дата: 7 января 2002года, хотя она мне не нужна – я никогда не забуду этот день. Тогда былоРождество, но мы никогда не дарили друг другу подарков. Зачем? Свойсамый лучший подарок я уже получил 10 минут спустя после рождения… Втот день я получил еще один – твою любовь. Почему жизнь отобрала у меняоба?
В то Рождество ты пришел ко мне в комнату, ночью, воровато озираясь, чтобы никто тебя не заметил.
- Том… Ты не спишь? -спросил ты тогда, присаживаясь на край моей кровати.
-Нет, Билли, не сплю. Ой, прости, ты же не любишь, когда я тебя такназываю…- я говорил что-то на автомате, пытаясь не обращать внимание нато, как свет луны играет в твоих волосах. Черт, я был романтиком! Был…С твоей смертью он умер во мне.
- Не извиняйся, Том! Мне оченьнравится, когда ты меня так называешь… - ты погладил меня по руке, пытаясь успокоить. А я не мог, ну не мог успокоиться! Ты сидел такблизко ко мне, ты касался меня, а я должен был вести себя спокойно?!Да, черт возьми, я хотел собственного близнеца!!! И стыдился этого!
- Что ты хотел, Билл? – спросил я резче, чем хотел, отдергивая руку и отодвигаясь от него.
-Том… Я… Хотел тебе сказать… Не знаю почему сегодня…но больше не могудержать в себе – ты краснел и запинался, тебе трудно давались этислова, мне хотелось помочь тебе, утешить, обнять… Но я не мог и всетакже сидел в углу кровати.
- Том… Я понимаю что ты будешь презирать меня за это… Но я, кажется, люблю тебя.
Меня пронзило током. Я поморщился в кресле, вспоминая ощущения 20-летней давности. Ни с кем я больше не испытывал таких чувств.
- Я тоже люблю тебя… Билли. – сказал я в тот день безразлично, пытаясь унять колотящееся сердце.
- Ты не понял, Том. Я люблю тебя не как брата, ну вернее и так тоже, но…
Больше мне ничего не было важно. Я закрыл ему рот рукой.
- Нет, это ты не понял. Я тоже тебя люблю.
Ибыл поцелуй. Первый настоящий, наполненный любовью, который хотелосьпродолжать и продолжать. Все, что было до этого, было похоже нарепетицию перед главным спектаклем. Я помню все… От рваного дыхания, когда мы отрывались друг от друга, до странного блуждающего взгляда, доудара головой об стену, когда ты слишком сильно перевернул меня… Япомню все. И это мой личный кошмар. Я живу лишь воспоминаниями о тебе.Бережно переворачиваю листы, стараюсь не намочить их катящимися пощекам слезами. Вдруг словно удар по голове. Я заглянул за фотографию, где мы с Биллом дурачимся в снегу и увидел…их. Я думал, я никогда ненайду эти листья! Я вытащил их и просто смотрел, не зная, что с нимиделать. Это было за неделю до автокатастрофы. Мы тогда гуляли в лесу сГуставом и Георгом, дурачились и занимались всякой ерундой. Мы с тобойтянули момент, чтобы рассказать им…о нас. Я как всегда, в жизнистроящий из себя мачо, но когда дело доходило до настоящих поступков, ты всегда оказывался сильнее меня! Иногда я ненавидел тебя за это. Ямолча шел рядом, подбирая слова, чтобы признаться друзьям, что я сплю ссобственным братом. Слов не было. А ты сделал лучше, как всегда. Ты, улыбнувшись мне своей детской улыбкой, которую я так любил, поднял сземли два кленовых листка, показал всем и сказал:
-Знаете, я заберу их домой.
- Зачем, Билл? Гербарий будешь собирать? –пошутил Георг, и они с Густавом покатились со смеху.
- Нет, смотрите… - и ты соединил два листка, и они образовали сердце – это буду я, а это Том. Вот так.
Густавс Георгом просто стояли и переваривали эту новость, а мы.. А что мы? Амы побежали, как сумасшедшие домой, смеясь и радуясь, что, наконец, открыли правду.
Рука остановилась на последней фотографии. Здесь мына фоне весеннего неба. Красивая фотография. Нас фотографировал Густав(что получалось у него отнюдь не хуже чем стучать по барабанам) Тогдаон ушел, а мы остались. Мы легли на траву и просто смотрели в небо. Намне нужно было слов – мы и так понимали друг друга. Феномен близнецов, черт его задери…
- Том… - нарушил ты тишину и взял меня за руку.
-Что, Билли? – я не мог говорить, когда ты близко… Я просто тонул в своих ощущениях тепла и заботы.
- Научи меня видеть созвездия
- Билли, это же легко! Смотри…
Ты счастливо придвинулся тогда ко мне и улегся головой на плечо.
- Смотри… Вот Скорпион, вон созвездия Альбиона, Ариадны…
- Я не вижу, Том! Я вижу только ковшик!
- Дурачок… Это не ковшик, это Большая Медведица! - рассмеялся я и поцеловал тебя в лоб. Плохая примета, но кто же знал.
- Нет, это ковшик! Почти как наш, в ванной! – ты тоже уже смеялся.
- Билли… Может, ты не поедешь?
- Том? Ну, ты же знаешь как это важно для меня! Ведь это всего на неделю!
- Я буду по тебе скучать…А ты?
- Я каждую ночь буду смотреть на этот ковшик и вспоминать тебя.
- Я ассоциируюсь у тебя только с ванной? – расхохотался я и прижал тебя к себе.
- Нет. Ты ассоциируешься у меня со всем прекрасным, что есть в жизни. – ты улыбался и продолжал смотреть на созвездие
- Билл, ну кончай с этим! Не люблю, когда ты говоришь эту пафосную чушь! Хотя я буду по ней скучать…
- Это же всего на неделю! Дождись меня.
Я не дождался. Я жду уже 20 лет, но оттуда, куда ты уехал на этом блядском автомобиле, не возвращаются.
Кровавый закат покрывал небо…как в тот злополучный день. Черное небо давило на землю, покрывая его темным саванном…
«Билл, аккуратней, прошу тебя»… Ты был пьян. Пьян. И все равно уехал.Почему?…Почему ты не послушал меня? И через три часа звонок о том, что тебя нет. Нет больше. И не будет. Ты разбился на 20 километре отБерлина.
Я помню тебя… Ты помнишь меня… Но между нами вечность.
Дождькончился и я открыл окно, сжимая в руке кленовые листья и альбом сфотографиями.Я сел на подоконник, сжал сердце из листков и глядя наковшик, тихо зарыдал.
Вот мы лежим на берегу тихого озера…
А вот идем, держась за руки и шлепая по лужам.
Мы играем в снежки и сбиваем с карнизов сосульки…
А еще пускаем кораблики из прошлогодних газет по весенним ручьям и любуемся цветущей вишней…
Авот наш дом… В нем - наши книги, наши диски с любимой музыкой, нашапосуда на кухне, наши подушки на диване, наш рыжий кот. И фиалки наподоконнике.
А тут ты целуешь меня в губы, а я смеюсь над выражениемтак мною любимого лица, лица – такого серьезного до невозможности и вто же время почему-то чуть смущенного…
А вот одна из моих любимыхфото… Стихи у камина, глинтвейн зимним вечером, твои теплые ладони, мои сияющие счастьем глаза. Одно кресло и пушистый плед на двоих…
Атут мы спорим…О книгах, фильмах… Просто по мелочам. И разбитая мноютарелка. И захлопнутая за тобою дверь. И тихое, но искреннее «прости», когда вернешься. Мы скажем его вместе. Ты мне, я-тебе…
Мы бродим по берегу моря и вспоминаем с улыбкой те абсурдные вещи, что говорили друг другу…
Мы могли мечтать.
Тогда.
Ты-это я.
Если жизнь на двоих, то и смерть… Она тоже на двоих.
Билли…Интересно, а умирать больно? Наверняка, не так, как жить без тебя… Чтомоя жизнь без тебя? Всего лишь рассматривание фотографий, желтых, выцветших, прожженных моей любовью… Я не могу без тебя, но живу уже 20лет. Может, пора покончить с этим? Пусть в аду, но… мы будем вместе?Может, пора что то изменить?
Зима. Ночь. Сонный город. Огни в доме напротив почти нигде не горят. Редкий свет в комнатах.
Светв комнате тоже горит. Пока. Вот его нет. Я одеваю куртку. Убираю цветыс подоконника. Достаю сигарету. Открываю окно. Морозный воздухврывается в комнату. Он скользит по е лицу, по моим рукам. Я дышуглубоко, словно каждый вздох - последний.
Чиркаю зажигалкой.Затяжка. Ощущение удовлетворенности. Еще затяжка. Выдох. Вдох. Выдох.Сигаретный дым уходит в ночь. На улице тишина. Полная тишина. Морознастигает моих ног. Нет больше сил - холодно. Я выкидываю сигарету, закрываю окно, снимаю куртку. Ощущение, что в комнате не я, а кто-тодругой. Кто-то посторонний.
Тишина давит на уши. Слезы накатываются на глаза. Нужно всего лишь лечь спать. Погрузиться в ритм спящего города.
Новыйдень. Он ждет. Он обязательно наступит. Думаю о завтрашнем дне. И звукитишины отступят. Яне один. Со мной город. Закрываю глаза. Теперь я неодин.
Теперь просто наступает новая жизнь.
Просто я так хочу.
Япоцеловал кленовые листья, вытер слезы и, улыбнувшись созвездию БольшойМедведицы, пошел к дому. Мне показалось, или та звезда все-таки мигнуламне?