angel :
иногда мне кажется, что у этих отношений нет будущего. впрочем, как и нет настоящего. у них одно прошлое, потому что мне удобно и привычно мерить все прошлыми числами, моментами и поцелуями. с другой стороны - у них, даже на пороге четырех лет - громадный нерастраченный потенциал. все это риторика и я не думаю о ней чаще, чем раз в два месяца. от нее неуютно. от нее некомфортно. от нее не веет той моделью жизни, про которую мы однажды говорили. от нее скорее пахнет разбитой жизнью и дуростью.
обычно я просто говорю ему: "я люблю тебя". в моей броне есть дыра, куда он каждый раз при встрече, сам того не зная, меня целует и каждый раз нежно закрывает эту дыру рукой. так образовывается то ментальное и хроническое спокойствие, которое всегда появляется во мне теплым воздухом и держится ровно столько, сколько он находится рядом со мной. когда мы расходимся - я снова занимаю оборонительную позицию и бью током каждого, кто протягивает ко мне руки. так появляется внутренний холод, который держится до тех пор, пока снова не приходит К.
Саша пишет мне: "знаешь, который раз убеждаюсь в правдивости одной цитатки: люди, которые предназначены друг для друга, проходят через то же дерьмо, что и остальные. одно отличие: они не сдаются". я помню, это из "Клиники", это говорил Доктор Кокс. Саша добавляет: "вы такие". я перемалываю наши составные кусочки и разбиваю их на буквы. он заботится обо мне так, как я не могу заботиться о себе. он внушает в меня то, чего я не могу внушить в себя. я заставляю его умиляться. эта шероховатая поверхность со своим молчанием и со своими, оставляющими ссадины, ямами настолько гармонична и уютна, что в ней хочется находиться двадцать два часа из двадцати четырех. Саша пишет мне: "вы мои хорошие". она не видит, как я улыбаюсь и шепчу: "хорошие".
а все дело в простом: я доверяю ему больше, чем собственную жизнь. по факту это вообще ерунда. я доверяю ему все, из чего я состою, включая пустоты. и вот это уже серьезно.