Иногда оно бьется в груди так сильно, что, мне кажется, скоро сломает ребра,
Я держу тебя, будто на Фермопилах, сумасшедшая, подлая, будто кобра,
Ненавистная, сучка, за что ломаешь? Я же так тебе верил, а ты мне - в спину,
И с оттяжкой, по календарю до мая… Я не выдержу. Скоро сломаюсь. Двинусь.
И начнутся истерики, проза, сопли - и конечно, стихи. С остановки сердца
Хреноматерные донесутся вопли. Это ты виновата в моей, блядь, смерти.
Это ты все сломала. Ты дрянь, паршивка, я тебя ненавижу, ты слышишь, стерва?
В старых строчках "Пророка", из той подшивки, я читал, что любовь не бывает первой.
И теперь - лучше Круцио, как-то легче, чем терпеть, как ломает тараном боли
Мне грудину, как доза короткой встречи позволяет дожить до утра на воле,
Что такое свобода? Фигура речи. Для зажатых в тиски - не надежда. Вера.
Кто там где-то писал, что безумье лечит? Я забью ему в глотку всю эту ересь.
Раны сердца сшивают гордыни ниткой, может раньше глупее был… дозу, срочно.
Просто страсть вместо грез оказалась пыткой.
" я люблю тебя. sorry. я не нарочно".