Христос торгует гвоздями, челом терня лавровый венец, а народ покупает эти гвозди горстями, отрывая монеты от щедрых сердец.
Голоса:
“Спекулянт, шарлатан, барыга, обобравший нам карманы обездыренной дланью!”
Будто в припадке Христос запрыгал, обругав этот рынок ушеколющей бранью:
“Слёзы глазами с икон народ вытри.я пришёл сюда, чтоб людохульствовать.я поставлю памятник в Иерусалиме Гитлеру, и буду дьяволу в рай сопутствовать!ведь я имею право не быть обязанным –иметь обязанность не иметь право, безнадёжным надежду дарить диагнозом, взирая на их смертельные травмы!”
Чего бы такого мне потерять, чтобы, не знаю чего, обрести?
В золотой реке моего октября очень сложно в ноябрь грести.
Очень сложно – против течения.
Дьявольски больно – против желания.
Мне бы остаться в изнанке цветения, швами смотреть в лицо оправдания.
Слава богу, Дантес стрелял холостыми, а кровь Александра до сих пор горяча.но вот мы, к сожалению стынем, на больничной койке вместо врача.
Кто обхаркал туберкулёзом транспорт?У кого на это хватило ума?
Я не хочу, чтоб мне каменный паспорт выписала эта чума.
Сколько ещё проституток–бессонниц незаметно проникнет в мою постель?Я клянусь вам: отдал бы последний червонец, чтоб, хоть до рвоты, крутилась снов карусель!
Вам, озабоченным запахом ботинок, превратившим процесс курения в шик.Не жалко ли вам превратить тело в рынок, продающий обрубки гниющей души?
Я перестану над вами смеяться когда вы сами над собой посмеётесь!я вас обнаружил и готов затеряться, если вы в моей потере найдётесь!