Ланн, например, в отличие от всех прочих, упрямо говорил новоиспеченному императору «ты». Наполеон сердился, пытался объяснить Ланну, что это противоречит дворцовому этикету, но тщетно. Именно упрямому Ланну молва приписывает знаменитые слова, сказанные им на коронации Наполеона. Когда Наполеон спросил Ланна, как ему нравится вся эта пышная процедура, Ланн ответил: «Прекрасно! Жаль только, что на этой церемонии не хватает тех 300 000 французов, которые отдали свои жизни за то, чтобы подобная процедура была невозможной!.…» Старый революционер Бернадот тоже порой взбрыкивал против имперства. Но Наполеон терпел их. Он знал: талантливые люди всегда строптивы. А Ланн, который во время итальянского похода дважды спас Наполеону жизнь, был, пожалуй, самым выдающимся наполеоновским маршалом и самым близким его другом. После смерти Ланна Наполеон сказал: «Я нашел его пигмеем, а потерял великаном».
Ланн порой нещадно ругал Наполеона, о чем тому, конечно же, доносили. Порой Наполеон, в свою очередь, злился на Ланна и ругался на него, неоднократно просил маршала прекратить комиковать и стать, наконец, солидным человеком, даже отдалял его от себя. Но каждый раз, когда над Францией нависала очередная опасность, они оба, плечом к плечу, выступали в поход. И когда в одном из боев Ланну оторвало ногу, Наполеон сидел возле умирающего, слушал его проклятия в свой адрес и молча гладил Ланна по голове. А перед самой смертью Ланн вдруг перестал оскорблять Наполеона, взглянул на него и сказал: «Живи! И спаси армию!» Когда Ланн умер, Наполеон заплакал. Во второй раз в своей жизни