меня отторгает моё собственное тело. проснись. вонючий шампунь. вылить или выпить. не более.
тру глаза так, как будто хочу их выдавить. и размазать по ресницам, по бровям, по этой стене не моего отражения. душевая камера, душное неправильной формы пространство. я падала в обморок тут не один раз. все мои книги не успевали кончиться и растворялись в воде как сода. сода и соль это белое воплощение скорого ухода. я пишу здесь, в своем чертовм электронном дневнике, вытаскивая каждое слово из-под многотонного камня красного цвета. он такой красный, как будто нет больше цветов на земле, только истинно красный, глубокий, напряжённый. я поднимаю этот камень двумя руками, потому что у меня их две, а ногой я цепляю нужное мне слово. не всегда цепляется то, что нужно, иногда просто кусок грязи или чья-нибудь кость.
моё тело отторгает меня. оно кашляет кусками моей души. я закрываю рот подушками, зажимаю руками, но куски души всё равно просачиваются сквозь пальцы и перья, сквозь комки воздуха и пыли. куски вылетают стремительно и опустошённо, будто опустошает их, а не меня, будто вскрывают лезвием их глаза, которых у них нет. я зажимаю рот руками, но с каждым днём души всё меньше во мне, и всё больше я вижу её над собой, на конце шнура, на конце провода, который всё ещё соединяет меня с массовым подсознательным, с самым хорошем в мире, с дневником и с комантами. я ощущаю себя гирляндой без лампочек.
все мои книги, лежащие в шкафу, умирают потому, что в них не с кем говорить.