" бывало, помню, в дни моего ловеласничества я бросал женщин из-за пятна на чулке, из-за одного глупого слова, из-за нечищенных зубов, а тут я прощаю всё: жеванье, возню со штопором, неряшество, длинные разговоры о выеденном яйце. прощаю я почти бессознательно, не насилуя своей воли, словно ошибки её — мои ошибки, а от многого, что прежде меня коробило, я прихожу в умиление и даже восторг. мотивы такого всепрощения сидят в моей любви к ней, а где мотивы самой любви — право, не знаю."