Мне не апельсиного холодно, когда вся жизнь на ярлыки разбита и в чае не тонет. Не по зимнему не счастливые рыбы плывут по волнам расставания, утопая в собственным жабрах, да и ладно бы, но не вырезать ножницами милых кошек. Оконные стоны недоверия вывернутых ног от не знания что делать. Глупое время бежит по асфальту, не понимая, что нужно уметь останавливаться в пространстве. Оно же на глухо глупое измерение, а мне жизнь нечем измерять, пока ты член по утрам меряешь.
С тех пор, как ты появился в моей жизни, стихов больше не стало, и я растаяла, как первый снег и смех кого-то рядом, но не со мной. Кроме дневника писать теперь нечего и пустота коммунальных квартир разъедает мне щёки, как зелёный свет светофора, когда все куда-то бегут, но ни один ни ко мне. Ментоловым моментом сблизишься — обругают, рассыпешься на кусочки пенопласта, и мартини, как пластырь, заклеивает раны ранним утром, боясь разбудить рассвет.
Светлые проблемы не светят, лишь кажется, что они освещают дорогу, а ты опять в тупике и без вечного «ну» не случилось песка под глазами, под ставнями сухого метро, что ещё закрыто, а у меня рот закрыт, ведь не говорю тебе уже, что слишком узкие сосуды сжали мне сердце ещё сильнее, чем узкие джинсы, но от темноты не принцесса, не фарфоровое лицо вторника в юбке и в тетраде, ведь больше ничего не осталось, как и тех дней, что твоё положительно на моё отрицательно без смеси тестов и процесс новый.