На заседании Государственного совета император показывал себя в полном блеске. Более острый ум нс-возможно себе представить. Он неизменно поражал всех даже в делах, казалось бы, наиболее чуждых его военной профессии, например, при обсуждении гражданского кодекса. Благодаря своей изумительной безграничной, блистательной проницательности он во всех решительно вопросах улавливал либо совсем новые, либо малозаметные стороны. Он облекал свои мысли в живую, образную форму, находил для них удачные, меткие выражения, которым самая неправильность его речи, всегда звучавшей несколько странно (ибо он не умел вполне правильно говорить ни по-французски, ни по-итальянски), придавала еще большую выразительность.
Он очаровывал своей прямотой и добродушием. Однажды при обсуждении какого-то разногласия, возникшего между ним и папой, он сказал: «Да, вам-то это легко говорить, но если папа скажет мне: «Сегодня ночью мне явился архангел Гавриил и возвестил то-то и то-то», — я буду обязан ему поверить».