ШЛА ПЕРВАЯ НЕДЕЛЯ МАРТА
Солнечные блики расплывались широкими кругами по плоскости и играли резкими овальными бликами зеркал, отражающих полуденное солнце на суховато-выбеленном, шершавом цвета “плотного” молока потолке. Я все больше погружался в мысли. Невольно заставляли задуматься о скорости, прозрачности света, льющегося, настоящего, невыдуманного и непосредственно простого, сравнимого лишь с неуловимой секундой встречи взглядами, запахом весны, дежавю. Шла первая неделя марта, а я уже имел весомые ассоциации на эту весну. Я пришел немного раньше назначенного ею времени. Она — молодая журналистка городской газеты. Я — фотограф. Вошла спустя семь минут, повесила пальто на спинку стула, села и, не медля, приступила к интервью. Я отвечал на вопросы как можно понятнее для нее. И почему-то не успевал запомнить их все. В памяти все же остался, пожалуй, самый странный из всего перечня вопросов: “Служили ли вы в армии?” Она, задав его, подняла взгляд с листа бумаги и как будто сама удивилась. Я ответил: “Нет. Это все не моя война”.…И, наконец, я на свободе. Весна была свежей, новой… Я закурил сигарету. И все-таки чего-то не хватало… Ни на секунду не покидают мысли о почтовом ящике и о той, что шутя пишет мне письма. Руки требуют ощутить весомость фактов, но слышат лишь, как тлеет сигарета. Она начала писать мне 7 февраля. Я привык к запискам, таким немногословным, загадочным. Постоянно всплывают о них мысли — почти вслух. По левой аллее парка, с тротуара перешел улицу и вот захожу в подъезд. Уловил, как мается привычный привкус алкоголя на площадке. Сунул руку в почтовый ящик, взял белый конверт и жадно распечатал: “Мне снилось, что ты всю ночь кормил меня японской едой… и целовал… целовал…”. Дарья ТРУБНИКОВА, учащаяся школы № 25 Абакана