Глупо из-за этого расстраиваться, и ведь всё равно, воображая гроб, думаешь о себе как о живом, хотя на самом деле ты мёртвый. В том-то и разница. Ты ведь не будешь знать, что ты в гробу. Будешь словно спать в ящике. Я конечно не хотел бы там спать, да ещё без воздуха, и вот проснёшься мертвецом – что тогда делать? В гробу. Это-то мне и не нравится, вот почему я и не думаю об этом.
Ты ведь там беспомощен. Заколотили тебя в ящик, да ещё навечно. Даже если ты мёртвый, всё равно не приятно. Тем более, что ты мёртвый. Сам посуди. Предположим, я тебя туда заколотил. Каким бы ты хотел быть – живым или мёртвым? Конечно живым, всё не мёртвый, хоть и в гробу, какой-то шанс остаётся. Лежишь так и думаешь: «А я всё-таки живой. Сейчас кто-нибудь постучит по крышке и велит вылезти – «эй ты, как тебя там, вылезай!»
Каким он бывает, этот момент, когда впервые осознаёшь неизбежность смерти? Это случается… где-то в детстве, когда вдруг понимаешь, что не будешь жить вечно. Такое потрясение наверняка должно запечатлеться в памяти, а я его не помню. Значит его и не было. Наверное мы рождаемся с предчувствием смерти, ещё не зная этого слова, ещё не зная, что вообще существуют слова. Мы появляемся на свет, окровавленные и кричащие, с твёрдым знанием, что все стороны света ведёт одна единственная дорога и длина её измеряется временем.
—"Розенкранц и Гильденстерн мертвы"