Доброе, доброе утро, время почти за полночь; все, что захочешь – скажешь, все, что не стоит – вспомнишь. Здравствуй, мое прощанье, здравствуй, мой безнадежный: все уже сделано, сказано, даже забыть несложно. А когда-то мне было легко покидать все вещи – да в Ёбург. Мне, пожалуй, никто не был дорог, и любить не могла никого. А когда-то могла танцевать хоть на улицах, хоть на крышах, ухитрялась везде быть нелишней, и пыталась всех понимать. Доброе, доброе время: взяло – переломало, сердце – открытая рана, хлещущая огнем. Знаешь, мне этого мало, я уже всё пыталась – и закрываться, и биться, только вот все нипочем. Сердце – оно живое, как ни старайся, не мучай, можешь закрыть мне и небо, и перекрыть кислород. Только простое-простое, нежное, человечье, вечно во мне остается, вечно во мне живет. А когда-то мне было тепло лишь в объятиях чужих рук, я играла в свой замкнутый круг, притворяясь, что мне так светло. И пыталась поверить во все, что мне кто-то шептал по ночам, в то, что ты мне почти что кричал, в перепутье звонков – проводов. доброе, доброе утро…