давно надо было рассказать здесь хотя бы о своем дне.пусть это будет сейчас.мысли собраны.поведаю.
ветер, ветер.мороз. минус 23.опять коленки замерзли. и вот я сижу за своим бедным старательным таким человеческим таким столом, за которым я частенько сиживаю лицом к югу, бумаги, карандаши и кофейная чашка с остатками чая на дне, моя ореховая жевательная резинка, крошки, кипа жалких журнальчиков, которые мне придется читать, и вид на юг со всеми его снежными великолепностями - ожидание дня длится долго.собственно и размышляла я то о своем сне.со вторника на среду.
за день до моего решения прожить жизнь в любви, я была унижена, оскорблена и все из-за этого скорбного сна:
" и не забудь купить кусок вырезки для бифштекса!" говорит мама, давая деньги андрею, она посылает нас в ближайший магазин прикупить провизии для плотного ужина, она решила полагаться теперь в основном на андрея, потому что в последние года я стала каким-то эфемерным и совершенно безответственным существом, проклинающим богов сквозь ночной сон и в серых сумерках шатающаяся вокруг как дурачка с непокрытой головой. это происходит в кухне, все обговорено, я не говорю ни слова и мы отправляемся. в ближней от двери спальне у самой лестницы умирает папа, лежит на своем смертном ложе и уже практически мертвый, и вопреки этому мама хочет хороший бифштекс, хочет обрести в андрее последнюю человеческую надежду, его деятельное сочувствие. папа тонкий и бледный, у его кровати белоснежные простыни и мне кажется, что он уже покойник.в сумерках мы спускаемся вниз и как-то добираемся до магазина, на одной из улиц где-то на калинина. местный парень даня уже тут и вся его кодла тоже, все без шапок и с хулиганским видом. теперь в глазах андрея появляется искорка. он уже представляет себе возможность сделать хитрый финт и зажать часть маминых денег, в магазине он покупает мясо, но я вижу как он мухлюет со сдачей засовывает деньги себе в карман и уже прикидывает как ему обмануть ее доверие, ее последнюю веру. она надеется на него, от меня больше нет толку. а потом мы где-то блуждаем, домой не идем и забредаем на канал, глазеем на течение.
и вот вдруг, я уже плыву в канале. вода холодна и течение ужасно быстрое но я плыву и рвусь вперед. "как же меня занесло сюда?" думаю я. "и как же мамин бифштекс? что андрей сделал с деньгами? где он сейчас? ох, у меня нет времени поразмыслить над всем этим!" внезапно я слышу как с берега дети выкрикивают послание для меня, "эй, твоя мать в сумасшедшем доме! твой отец умер!" и я понимаю что произошло.но ведь я плыву и мне никуда не деться от противоборства с холодной водой, и остается только горевать, горевать, в туманном скудном ужасе этого утра, как же мучительно ненавижу я себя, и все же уже слишком поздно и мне становится лучше, но я по-прежнему чувствую себя эфемерной, нереальной, неспособной сконцентрировать свои мысли на чем-нибудь, даже неспособной по-настоящему горевать, да что там, я чувствую себя слишком по-дурацки чтобы мучиться по-настоящему, короче я не понимаю что и зачем я делаю, просто знаю андрей сыграл со мной дурную шутку в конце концов, может чтобы отомстить.
черт, какими же одержимыми дураками можем мы быть, я добавляю приписку к большому полному любви письму, которое уже много недель пишу матери:
не отчаивайся, мам, я буду заботиться о тебе всегда, когда тебе это понадобиться.ты только крикни!я здесь, я плыву по реке тягот, но я умею плавать. никогда даже на минуту не думай, что ты осталась в одиночестве.
вообщем жизнь моя описанная одним сном - бесконечная запутанная эпопея с тысячью, с миллионом действующих лиц и все они появятся, до тех пор пока мы плывем на восток, пока земля плывет на восток.
мне было шесть лет, когда умер отец, я до сих пор не могу понять почему именно сейчас он приснился мне. хотя до этого ни разу.ни разу.