Перебирала на днях старые бумагии наткнулась на книженцию своих школьных стихов.

Было странно прочесть и понять откуда все у меня в жизни

В отрочестве строчки были проще, смысл яснее, а боль - ярче и трепетнее.

Грустно так, что с годами сердце все таки каменеет и остывает, и это не просто высокие, красивые выражения - а ты сам, твой ритм, твое взаимодействие и взаимоотдача.

И никакой вам там детской наивности уже не осталось.

Только холод, твердость и расчет

За стеклом витрины

Тонким пальцем тронула едва я
трещину на стеклышке витрины.
Словно бы кого-то ожидая,
всматриваюсь в осени картины.
Вечность пахнет ароматом чая;
В горле привкус недозрелой вишни;
Завтрак, на столе тебя встречая,
засыхает-я опять тебя не вижу…

За окном опять бушует ветер,
а в камине вновь огонь искриться;
За витриной наступает вечер;
Я читаю книжку "небылицы";
Я сижу напротив чашки чая,
чай, остыв, утратил ароматы.
Будто ничего не замечая,
допиваю его горькую прохладу.

Тонких пальцев наготу, по-детски,
украшают ссадинкы и ранки,
а худые молодые плечи
укрывает старая кофтанка.
Дрожь по телу тихо пробегает,
задержавшись где-то между легких.
Выдыхаю ее жалкое скитанье,
разорвав тяжелый спертый воздух:

" Вечер… я опять тебя не вижу!"-
проскользнула мысль за "небылицей".
За окном плащами тени движут
серые расплывчатые лица;
Мир устал от долгих ожиданий;
День унес с собой свои заботы:
пару чистых горьких расставаний,
и пол дюжины болевших год от года

А с годами белизна и стройность
пальцев, плеч, лица и силуэта,
потемнев, иссякнет и засохнет,
словно книг потрепанное эхо,
что сбежало от седой печали,
от старенья, желтизны, забвенья.
Как всегда, за завтраком тебя ждала я,
жду на полдник-с чаем и вареньем…

© Copyright: Ксюша Шум, 2006