Давно моя больная, но несказанно богатая фантазия не рожала ничего. А тут - нате вам! Ну, всё как обычно - бред душевнобольного, даже мне самой непонятный символизм и набор своих-чужих образов…

Выстрел. Уворот, удар. Выстрел. Прыжок, уворот. Снова выстрел. Удар, уворот, прыжок. И так по накатанной, и так пока не собьёшься. А ты обязательно собьёшься. Не сейчас – так когда-нибудь. И не спасут тебя эти игры со стрельбой вокруг тебя, не спасут эти поддавки. Но скачи, тренируйся – тешь себя надеждой, что это может спасти тебя.

Отвлеклась на очередную колкость, не успела среагировать – не попал, но прошла вскользь по левой руке. Но ты так занята тем, что, не смотря на тонкую кровавую полосу чуть выше запястья, ты всё равно выигрываешь этот спор, что продолжаешь вертеться и скакать. Тебе так необходимо доказать, что ты чего-то стоишь, что ты не просто очередная девка, не знающая с какой стороны за меч взяться. Продолжай в том же духе – может, кто и поверит.

Прыгай, скачи, смейся! – увидим, что выйдет из всего этого…

И серебряное лезвие с чавкающим звуком входит в плоть предателя. Снова. И снова. И снова… Он уже и не он совсем, а кровавое месиво, сохранившее какие-то очертания человека. И ты уже не кромсаешь его, а рвёшь плоть руками, ногтями, когтями.

И пожираешь его, перерождаясь чёрной жуткой каргой. Его кровь, твоя кровь, желчь, грязь, гной, слой за слоем – твой кокон. А когда остаются лишь кости, ты исходишь пауками.

Они ползут из твоего обезображенного рта, перебегают по твоему не-твоему лицу, залезают в нос, уши, глаза и жалят, жалят, жалят. А ты давишь их зубами, одного за другим, а они жалят и гложут лицо, пока не оставят вместо него костяную маску.

И ты разбиваешь её о камни и кости перед собой, открывая миру уже не себя, не каргу и не маску, но мальчика. Ты узнала бы его, лишь увидев, что происходит дальше, когда он превращается в юношу, потом мужчину, за считанные минуты. А потом с удивлением захлёбывается собственной кровью, от твоего меча, от твоей руки. И теперь уже не ты, но тебя разрывают на части, пока ты не исчезнешь.

Исчезнешь… Как же ты теперь этого жаждешь! Или это жаждешь уже не ты, а тот, кем ты стала, что сейчас снова умирает от твоей, но уже не-твоей руки?

Не цепляйся за существование, от тебя и так ничего не осталось.