Я хочу пришить тебя к себе чем-нибудь острым, чтобы при каждом лишнем движении становилось больно - больно до потери пульса и до появления внезапного страха потерять.
Всей нежностью, выжженной осенним солнцем на скамейках, прикосновениями и взглядами, полуулыбками: я так хочу пропитать насквозь этот наш гребаный мир летним рассветом, хочу поставить на тебя сигнализацию и перестать так отчаянно ревновать - так ревнуют только дети в пять или семь лет.
Запутаться в твоих ресницах и проснуться однажды утром с мыслью м о й и не поддаваться больше этим ломкам, этой редкой, но ужасной боли.
Меня выкручивает наружу, эта нехватка тебя нанизывает душу на иголку, как бисер, и метает из стороны в сторону по стенкам комнаты, приговаривая "терпитерпитерпи"; и даже холод не замечаю, хотя руки как лед.
Ты и представить себе не можешь, насколько я люблю тебя.
Да черт с ней, с этой болью, черт с ними, с этими слезами.

У меня слишком мало слов, чтобы кровоточить откровенностью, слишком мало.
Я не умею выражать мысли, когда так гудят вены.
Невыносимо и нежно бьется сердце, оставляя раны в груди.
Сделай что-нибудь, оно не спасется само в этих темных ночах и пустых снах.