Утро. Солнце еще только вставало. Первые его лучи мягко касались города, еще не проснувшегося, неминуемо промерзшего за ночь. Этот день был особенно холодным, никогда еще тридцатое ноября не выдавалось таким морозным, в Петербурге, по крайней мере. Озорные лучи, будто братья близнецы, такие одинаковые, и такие разные одновременно, грели все, до чего только могли добраться. Грели из последних сил, зная, что еще несколько недель, и они получат заслуженный отдых.
Несмотря на все старания, солнце не могло пробраться в маленькую комнатку, вечно закрытую от окружающего мира, будто бы чуждую ему. В ней всегда царил какой-то необычайно густой мрак, не то от пыли, что клубилась в воздухе, не то от сигаретного дыма, остававшегося каждый раз с ночи. Тем не менее, в помещении свет был. Теплый, почти ласковый, он освещал комнату, в которой находились двое. Один из них, статный молодой человек лет двадцати-трех, смотрел на себя в зеркало. Он был достаточно красив, чтобы делать это регулярно. Четкая, вышколенная стойка так и говорила окружающим, что перед ними человек из высшего общества, сильные руки, будто крылья, были вытянуты вдоль тела. В нем было что-то голубиное, то, что присуще этим милым созданиям по утрам. Какая-то добрая вальяжность, абсолютная естественность, граничащая с глупостью. Он улыбнулся себе, потом посмотрел на своего друга, и задумался.
Сам друг, являясь владельцем этой комнатушки, спал на почетном месте – в кресле, за столом. Рассыпанная пепельница и гора исписанной бумаги свидетельствовали о том, что ночь была насыщенной. Беглый пепел, недолго думая, пробрался в его темные, слегка вьющиеся волосы, а листок, смятый в острый комок, вонзился в щеку, оставив небольшой отпечаток. Хозяин тоже был молод, его друг считал, что ему лет двадцать-пять, не больше, и все так считали. Он был второкурсником медицинского, и оставалось загадкой, куда пропали эти несколько лет его жизни, что разделяли университет с гимназией. Сам он этого никогда не рассказывал, и вообще, был не слишком разговорчив для молодого человека.
Вдруг, он зашевелился. Тело, со стороны казавшееся хрупким, проявило всю свою силу. Он потянулся, провел руками по волосам и пробормотал:
- Франс… Франс, ты здесь?
- Да, мой друг, здесь – сказал молодой человек, стоящий у зеркала.
- Доброго, дружище, передай огоньку.
- Доброго. Вот, держи, только осторожней – медленно, словно убаюкивая, проговорил Франс.
Молодой человек закурил. Франс легким движением сел на диван, стоящий неподалеку, и быстро проговорил:
- Тебе бы стоило поторопиться, если ты хочешь успеть.
- Плевать, сегодня я никуда не пойду – сказал хозяин. – Сделал глубокую затяжку.
- Неудивительно. Ты никуда не ходишь. Только на свои прогулки. А действительно, что это за прогулки? Мне казалось, что ты ходишь один, но каждый раз, возвращаясь, я чувствую, что ты с кем-то был.
- Она всегда со мной…
- А, ясно. Прости меня. Мне казалось, что ты уже забыл её.
- Мне тоже так казалось, Франс. Тоже так казалось. – Еще затяжка.
- Преследует?
- Хуже. Она внутри меня.
- Вот незадача. – Сказал Франс, слегка улыбнувшись, - Слушай, а может ты сходишь на учебу? На практике незаметно умыкнешь скальпель, а я уж посмотрю, кто там у тебя засел, идет?
- Я бы оценил – Смеясь, произнес хозяин, - Только вот не доверяю я тебе, дружок.
Прошло несколько часов. Попрощавшись с Франсом, он уже дышал промораживающим насквозь, хрустящим воздухом. Все кругом казалось каким-то новым, еще не открытым, и это ощущение не оставляло его. Как бывало и раньше, он огляделся, и зашагал в уже выбранное им место. Через несколько минут его уже не было видно - силуэт скрылся за соседним домом. Франц, все это время глядевший в окно, пожелал ему удачи, - слишком тяжело приходилось его соседу в последнее время.
---
Было около полудня. Шел небольшой снег. Прохожие сновали туда-сюда, под резкий аккомпанемент транспорта. Звучала музыка города. Набережная, обставленная скамейками, была почти безлюдна. Лишь изредка по ней проходили собаки, счастливые, непременно радовавшиеся тому действу, что происходило на улице. Они подбадривали своих хозяев, взятых “за компанию”, и приветствовали друг - друга, в этот холодный ноябрьский денек.
На одной из скамеек сидела одинокая фигура. Это был молодой человек, с виду потрепанный, замерзший. Он курил, закутавшись в свой странного вида тулупчик. Руки, пусть и защищенные перчатками, но бесповоротно обмороженные, тряслись, отбивая такт всему телу. Казалось, что этот человек сейчас находится где-то в другом месте. Этот стеклянный, отсутствующий взгляд выдавал в нем способность абстрагироваться, оставаясь наедине с самим собой. Редкие прохожие глазели на него, удивляясь, откуда такие люди вообще берутся, а собаки просто сочувственно обнюхивали его, - и были правы.
Неожиданно, будто из-под земли, появилась девушка, и села рядом с ним. Заинтересованно посмотрев, она будто бы пропела:
- Извините, у вас не будет сигаретки?
- … тем дольше и длиннее тоска по нему. – Сорвалось с губ молодого человека.
- Что, простите?
- Я вас не заметил, кто вы? Мы знакомы? – Будто с тайной надеждой проговорил он.
- Мне кажется, что нет. Послушайте, я попросила у вас сигарету, у вас не найдется?
- Константин… Моё имя Константин. А здесь ваша сигарета – Сказал он, протягивая пачку.
- Благодарю. – Сказала она, принимая. Достав сигарету, закурила. – Вот, держите, - пропела она. – Вы очень добры.
- Если бы… - Разочарованно сказал Константин, принимая сигареты.
- А что так, день не удался?
- Вроде того…
- Я не представилась, а вы и не спрашиваете имени, разве вам не интересно моё имя – удивилась она.
- Абсолютно. Я вам уже дал одно.
- Неужели, и какое?
- Надежда, конечно же.
- Вы не правы, вы так не правы, меня зовут иначе… - С разочарованием сказала она.
- Это с какой стороны посмотреть…
- Что вы имеете в виду?
- Не важно. Замерзли?
- Не замерзла, послушайте, что вы всем этим хотите сказать?
- Ничего. – Задумчиво произнес Константин. – Только лишь, что ко мне пришла Надежда.
- Дьявол, а я уже подумала, что вы серьезно, - сказала она, смеясь – мне на несколько секунд показалось, что вы сумасшедший. Надо же, ну и денек.
- Да, денек и вправду странный. Послушайте, вы не знаете, возможно - ли попасть на те крыши? – Сказал он, указывая вдаль.
- Наверное… Когда я училась в школе, я часто ходила туда с друзьями, быть может еще можно по ним прогуляться. – Сказала она, прищурившись. – А почему вы спрашиваете?
- Да так, хотел насладиться красотой.
- Вы художник?
- Никак нет.
- Писатель, Музыкант?
- Ни в коем случае.
- Тогда кто же вы? Вряд – ли кто-то, не связанный с творчеством стал бы сидеть на таком морозе только для того, чтобы красотой насладится. И на крышу бы не полез! Что-то здесь не так.
- Вы слишком впечатлительны, вам не кажется? Почему бы мне не бывать тут, если нравится? Зачем причины?
- Вы не работаете? – Спросила она с какой-то холодной предвзятостью.
- Нет, как видите.
- Ясно. Вам просто нечем заняться.
Константин мысленно сравнил Надежду с той, что была всегда с ним. Казалось, что вот же, она стоит рядом, в то время как новая знакомая донимает его бесконечными вопросами, и зачем только он дал эту сигарету. Она определенно ничего, но что может получиться, если сердце перестало биться, что если он уже не сможет дышать, как раньше, что если его Муза забрала его душу с собой? Внезапно откуда-то издалека послышался знакомый голос:
- Я не хотела вас обидеть. Простите меня.
- Что? Обидеть, нет, нет - что вы? Все в порядке. – Небрежно пробормотал он.
- Вы так резко замолчали, мне показалось, что вы спите. Или вы действительно спали?
- Спал? Вы серьезно? – проговорил он будто с нерешительностью, восстанавливая нить разговора в сознании, - Мне кажется, что я не мог уснуть. Не сейчас.
- Вам так кажется? Что ж, вы на правильном пути.
- Благодарю – Сказал он, повторно закуривая.
- Вы слишком много курите… - Сказала она с расстановкой.
- Еще бы, я знаю. Ну а вы говорите… Я не уверен в том, что опаснее на таком морозе, ведь сигарета хоть как-то греет. Это я вам, как доктор говорю.
- Доктор? Это правда? Хотя, не важно… Мне уже пора. Вы правы, слишком холодно. – Сказала она, запинаясь.
- Грустно. А я думал, что вы не признаетесь в том, что замерзли. Вы чересчур правдивы для человека, вы знали?
- Знала. До свидания! – Сказала она, удаляясь с каждым шагом.
- В добрый путь… - Прошептал Константин, вновь погружаясь в себя.
Снег снова поглотил его. Казалось, что он стал частью этого места, его центром. Чуть опустив голову вниз, он уснул. Ему снилась Бездна. Он чувствовал, что падает, но не мог увидеть себя, не мог понять, где он. Ничто обволакивало его, оставаясь обособленным. Чувство пустоты коснулось его, вызвав ощущение, сравнимое только разве что с самой смертью. В ту секунду не было ничего. Ни Надежды, ни набережной, ни даже самого Константина. Не было ничего, что заставило бы его проснуться, но он и не собирался…
---
Было около восьми часов, Франс сидел на своем обыкновенном месте, рядом с зеркалом, рисуя в тетради, подаренной когда-то его другом. Он старательно выводил черты собственного лица на идеально ровной бумаге, и занятие это определенно ему нравилось. Послышались шаги, скрипнула ручка, в комнату вошел Константин. В комнате раздался подавленный голос:
- Я устал, Франс. Слишком устал. По-моему это конец.
- Сегодня? Ты уверен? Не слишком рано, ты ведь не дописал книгу.
- Придется. Я не могу терпеть. Все так пусто.
- Значит, ты решился… И когда? – С наигранным безразличием сказал Франс.
- Сегодня ночью. Нет, вечером. Так будет лучше.
- Нашел то, что искал?
- Да. Это недалеко. – Произнес Константин, садясь в кресло.
- Верится с трудом. Ты столько раз решался. И каждый раз что-то держало. А ведь зря словами бросаться - не стоит – Ехидно заметил Франс, вырисовывая что-то в тетради.
- Ты прав. Такое бывало. Но это другое. Надежда ушла окончательно.– Произнес Он.
- Неужели села рядом? Прохожая? Все как ты говорил? – удивился Франс, отрываясь от рисования.
- Да, все точно так, как я говорил. – Холодно ответил Константин.
- Тогда ничто уже не держит тебя. Может быть, ты и прав. – Согласился Франс, продолжив вырисовывать свое отражение.
- Я прав. – Прозвучало будто бы с того света.
Вспыхнул звук горящей серы, Константин закурил. Откинувшись назад в кресле, он затянулся и закрыл глаза. Слова зазвучали в его ушах, множества слов. Его лицо скривилось в гримасе боли. Он схватился за голову обеими руками. На одной из ладоней виднелся шрам, странной формы, похожий на стигмату, он покрывал собой большую её часть. Его владелец никогда не рассказывал, откуда он, никогда не давал окружающим обращать на него внимания. Константин будто на ощупь начал искать что-то в ящиках, дрожащими, то ли от недавнего холода, то ли от боли руками, и наконец, нащупав небольшую баночку с лекарством, он отсчитал 4 таблетки и разом проглотил их, ничем не запивая. Послышался голос Франса:
- Я бы тебе не советовал их так принимать. Сам знаешь.
- Не важно, опять эта боль.
- Бедный. Я буду скучать по тебе. Столько лет я заменял тебе родителей в доме.
- Они уже давно уехали, оставив меня здесь. Так было правильно, я знаю. И я ничуть не скучаю по ним.
- И по этому тоже я буду скучать. – Заметил Франс.
- Знаю… Мне надо закончить. Подожди немного.
Константин повернулся к столу и достал свой журнал. Темная кожаная обложка заиграла на свету лампы, как всегда освещавшей покои своего хозяина. Он открыл его, заложив ленточку на странице, подходящей для этого короткого письма Ей. Внезапно он увидел что-то блестящее на полке. Он улыбнулся, никогда еще никто не делал ему такого великолепного подарка. Обернувшись, он признательно произнес:
- Никогда не думал, что ты, Франс, так хорошо меня знаешь. Как ты узнал?
- Тут нечего было знать. – Ответил Франс как – будто с презрением.
- Я благодарен тебе. – Сказал Константин, крепко и изящно взяв подарок в руку.
Легким движением он начал вырезать на руке слова. Поначалу, он долго вспоминал, как правильно взяться за эту штуку, как его учили в университете, но потом приноровился. Кровь так и шла из свежих порезов, небольшие капли падали на страницы тетради. Через несколько мгновений, он смотрел на огненно-алые буквы, составляющие фразу, так давно преследовавшую его: “ Сожги мою Тень ”. Он с облегчением отложил скальпель.
Его лицо было полно счастья, не земного, но небесного. Взяв ручку, он сделал запись:
“Ноябрь, 30 Конец
Это конец. Все было обманом. Я был обманом. Мне жаль, что так получилось. Прости меня, Анна. Прости, если сможешь”.
Послышался звук закрывавшихся страниц. Свет погас. Из темноты послышались слова Франса:
- Уходя, не молчи.
- Лишь видение… - ответил он, и его фигура растворилась во мраке.
---
Падение. Тело больше не ощущалось. Взрывное счастье полета, что захватывает тебя целиком, со всеми твоими переживаниями. Страсть, наполняющая сердце перед смертью, и вытесняющая все остальное. Испытывая падение, понимаешь, что смерть стоит того, чтобы жить ради нее. И сейчас она чувствовала то же самое. Она падала, а мрак поглощал её крик целиком и полностью. Казалось, что дна не будет. Его и не было. Внезапно, она проснулась. Осознав, что это был сон, она подошла к окну, чтобы немного подышать. Небо было чистое, совсем темное. Задумавшись о чем-то, она перевела свой взгляд на звезды, светившие сегодня особенно ярко.
В эту же секунду на неё посмотрели знакомые ей глаза, казалось, что их обладатель улыбался…