«Дорогая моя, дождь – это единственное, что нельзя сравнить с радужными воспоминаниями и счастливым смехом. Солнце играет человеческим сознанием, проникая в душу, отравляя её. Солнечные лучи искажают действительность, поворачивая все вспять. И если ты счастлива в те моменты, когда на улице ливень, то это счастье настоящее. Цени его, ибо нечасто человек может рассказать о своем счастье другому, не солгав при этом самому себе.» (с)

Дождь разбивает здесь привал и ставит старую палатку, как будто он не уезжал. Никто не нарушал порядка и слишком часто не дышал, и не влюблялся без оглядки и никого не раздражал.

Дождь наливает в котелок глагольных рифм и прочей мути, он окончательно промок, он так устал – не обессудьте, он плохо выучил урок, он бросил старенький компьютер и молча курит в потолок.

Дождь забывает облака, как птицы забывают гнезда, он начинался слишком просто и продолжается пока, в моей руке твоя рука – невероятно, несерьезно и утомительно слегка.

Дождь что-то делает с душой, как лучший пятновыводитель, стирая все, что хорошо впиталось в полотно событий – следы простым карандашом и перепутанные нити. Опасен и вооружен.

Вооружен - не узнаешь, но понимаешь, что особо, и верный нож высокой пробы, которым прошлое убьешь, идет в ладонь. Следил бы в оба, за тем, кому себя даешь.

Кому рассказываешь сны и открываешь ночью тайны… Дождь остается до весны – так ожидаемо-случайный, что окончательно ясны законы этой волчьей стаи и сказки призраков лесных.

Дождь разбивает здесь меня и будет жить в моем покое, слова вчерашние менять на что-то новое, другое, веселой мелочью звеня, в потемках засыпать легко и не поддерживать огня.

И если другу и врагу вдруг надоест брести по лужам - и он заглянет на бегу в мой дом смешных кофейных кружек, где я
забвенье берегу, я предложу ему послушать, как ходит дождь по чердаку.