—Видишь, Ваня: ведь я решила, что я его не любила как ровню, так, как обыкновенно женщина любит мужчину. Я любила его как… почти как мать. Мне даже кажется, что совсем и не бывает на свете такой любви, чтоб оба друг друга любили как ровные, а? Как ты думаешь? ---
-Он был мой, - продолжала она. - Почти с первой встречи с ним у меня явилось тогда непреодолимое желание, чтоб он был мой, поскорее мой, и чтоб он ни накого не глядел, никого не знал, кроме меня. одной меня…Катя давече хорошо сказала: я именно любила его так, как будто мне все время было отчего-то его жалко…Было у меня всегда непреодолимое желание, даже мучение, когда я оставалась одна, о том, чтоб он был ужасно и вечно счастлив. На его лицо(ты ведь знаешь выражение его лица, Ваня) я спокойно смотреть не могла: такого выражения ни у кого не бывает, а засмеется он, так у меня холод и дрожь была… Право!..
-Наташа, послушай…
-Вот говорили, -перебила она, - да и ты, впрочем говорил, что он без характера и… и умом недалек, как ребенок. На, а я это-то в нем и любила больше всего…веришь ли этому? Не знаю, впрочем, любила ли именно одно это: так, просто всего его любила, и будь он хоть чем-нибудь другой, с характером или умнее, я бы, может, и не любила его так. Знаешь, Ваня, я тебе признаюсь в одном: помнишь, у нас ссора, три месяца назад, когда он у той, как ее, у этой Минны…я узнала, выследила, и веришь ли: мне ужасно было больно, а в то же время как будто приятно… не знаю, почему… одна уж мысль, что он тоже, как большой какой-нибудь, вместе с другими большими по красавицам разъезжает, тоже к Минне поехал! Я… Какое наслаждение было мне тогда в этой ссоре; а потом простила его… о милый! ---
-Я ужасно любила его прощать, Ваня, - продолжала она, - знаешь, что, когда он остовлял меня одну, я хожу, бывало, по комнате, мучаюсь, плачу, а сама иногда подумаю: чем виноватее он передо мной, тем ведь лучше… да! И знаешь: мне всегда представлялось, что он как будто такой маленький мальчик; я сижу, а он положил ко мне на колени голову, заснул, а я его тихонько по голове глажу, ласкаю… Всегда так воображала о нем, когда его со мной не было… Послушай, Ваня, - прибавила на вдруг, - какая это прелесть Катя!
Мне показалось, что она сама нарочно растравляет свою рану, чувствуя в этом какую-то потребность, - потребность отчаянья, страданий… И так часто бывает это с сердцем, много потерявшим!
" Униженные и оскорбленные" Ф.М. Достоевкий.