С самого рождения своего я не любил ни единого человека. После выхода из материнской утробы, я упорно не находил себе места; периодически мне доставляло удовольствие внушать самому себе, будто я влюблен. Я просто хотел казаться живым, понимаешь, о чем я? Я любил чувствовать себя заложником страстей, что были недоступны моему тщедушному рассудку; я любил единственно ради того, чтобы занять себя, чтобы не отощать от отчаяния.