Эми не любит Джека.
и на то есть причины веще, чем войны, ограбления и всемирный библейский потоп.
Эми помнит, что сделал Джек, и это давит на неё трехтонным грузом, ни граммом легче,
болит в ней, как болит вывихнутый голеностоп.
Эми пишет Джеку письмо: Джек, у меня все в порядке.
Каждый день просыпаюсь в семь, и чрезвычайно довольна сим.
Верчусь как белка в колесе, работаю как батарейка без подзарядки,
пеку пироги по субботам и даже приглашаю гостей.
Джек, я помню, как ты извинялся. Я помню открытку в четыре угла,
и жалкий цветок, и то, как тусклый свет падал на напряженные скулы,
я думала, что впереди только десятый этаж, полет, и над могилкой трава -
а оно как-то само улеглось, скукожилось, да сдулось.
у меня здесь парк через два квартала, в парке большой и чистый пруд,
я люблю сесть у воды, смотреть, как тонкие травинки тонут под её свинцом -
сидеть и думать, почему люди так искренне самозабвенно лгут,
и почему если ты солгал, тебя никогда не назовут подлецом.
Джек, я хотела, чтобы от тебя осталось хотя бы воспоминание.
прости, я не могу сказать, что оно у меня есть.
ты стал видением, фантомом, вещью из подсознания,
артефактом из прошлого, которого нет, и никогда не будет здесь.


здесь дождь щедро поливает землю, небо гонит куда-то облака,
черную копоть ночи разбавляют утренним молоком.
а ты так и остался лежать на дне старого сундука
желтоватой открыткой с оторванным уголком.