И я, такой как есть, с таким непрочным сердцем, в груди большой дрожащим, подобно птице пленной, среди сильнейших и могущественных мира всех ближе к свету я и к истине священной. И потому кипит в душе моей глубоко, — хотя тоску в себе и слабость я несу, — ко всем сильнейшим и могущественным мира презрение. И мне оно к лицу.