Все казалось размытым, замедленным. Гарри и Гермиона вскочили на ноги, выхватили палочки. Многие только теперь сообразили, что произошло нечто странное, лица еще поворачивались к таявшей в воздухе серебряной рыси. Безмолвие холодными кругами расходилось от места, на котором приземлился Патронус. Потом ктото закричал.
Гарри с Гермионой бросились в гущу запаниковавшей толпы. Гости разбегались во все стороны, многие трансгрессировали — чары, защищавшие «Нору», разрушились.
— Рон! — кричала Гермиона. — Рон, где ты?
Пока они проталкивались через танцевальный настил, Гарри заметил, как в толпе появляются фигуры в плащах и масках, потом увидел Люпина и Тонкс, поднявших над головой палочки, услышал, как оба крикнули: «Протего!» — и крик этот словно эхом отозвался отовсюду.
— Рон! Рон! — звала Гермиона, уже почти рыдая; охваченные ужасом гости толкали ее и Гарри со всех сторон.
Гарри схватил ее за руку, чтобы их не отнесло друг от друга, и тут над их головами со свистом пронеслась вспышка света — было ли это защитное заклинание или что похуже, он не знал…
И наконец Рон возник прямо перед ними. Он поймал свободную руку Гермионы, и Гарри почувствовал, как она крутнулась на месте, но тут зрение и слух изменили ему, на него навалилась тьма, он ощущал лишь ладонь Гермионы и прорезал пространство и время, уносясь от «Норы», от слетающих с неба Пожирателей смерти, а может быть, и от самого Волан-де-Морта…
— Где мы? — спросил голос Рона.
Гарри открыл глаза. На миг ему показалось, что они все же остались на свадебном пиру — со всех сторон их окружали люди.
— На Тотнем-Кортроуд, — ответила задыхающаяся Гермиона. — Вы шагайте, просто шагайте, нам нужно найти место, где можно переодеться.
Гарри так и сделал. Под звездами, переливавшимися над их головами, они наполовину шли, наполовину бежали по широкой темной улице, полной ночных гуляк, обставленной с обеих сторон закрытыми на ночь магазинами. Мимо прогромыхал двухэтажный автобус, с крыши которого на них уставилась компания развеселых, недавно покинувших пивную кутил — Гарри и Рон так и остались в мантиях.
— Нам же не во что переодеться, Гермиона, — сказал Рон, когда какаято молодая женщина, взглянув на него, разразилась пронзительным смехом.
— И почему я не додумался взять с собой мантиюневидимку? — произнес, мысленно ругая себя за глупость, Гарри. — Весь год таскал ее с собой и вот…
— Все в порядке, мантию я прихватила и одежду для вас тоже, — ответила Гермиона. — Просто старайтесь вести себя естественно, пока… Ага, вот это сгодится.
Она провела их по боковой улочке, потом в темный проулок.
— Мантию, говоришь, прихватила и одежду для нас… — сказал Гарри, вглядываясь в Гермиону, державшую в руках всегонавсего расшитую бисером сумочку, в которой она теперь рылась.
— Ну да, все здесь, — подтвердила Гермиона и, к полному изумлению Гарри и Рона, вытащила из сумочки две пары джинсов, хлопчатобумажную футболку, бордовые носки и серебристую мантиюневидимку.
— Но как, ад раскаленный…
— Заклятие Незримого расширения, — ответила Гермиона. — Штука сложная, но, похоже, я с ней справилась; во всяком случае, мне удалось втиснуть сюда все, что нам потребуется.
Она легко встряхнула непрочную на вид сумочку — послышался звук, какой издает контейнер, внутри которого перекатываются тяжелые предметы.
— Черт, это, наверное, книги, — сказала Гермиона, заглядывая внутрь, — а ято их по темам раскладывала… ну ладно… Гарри, ты бы лучше надел мантиюневидимку Рон, переодевайся побыстрее!
— Когда же ты все это проделала? — спросил Гарри, пока Рон выбирался из мантии.
— Я же тебе говорила в «Норе», я несколько дней укладывала все нужное, знаешь, на случай, если придется быстро сматываться. И рюкзак твой сюда сегодня утром засунула, после того как ты переменил внешность… Как чувствовала…
— Знаешь, ты поразительна, — сказал Рон, протягивая ей свою свернутую в узел мантию.
— Спасибо, — со слабой улыбкой ответила Гермиона, заталкивая ее в сумочку. — Гарри, прошу тебя, надень же ты, наконец, мантиюневидимку.
Гарри набросил мантию на плечи, натянул ее через голову и скрылся из глаз. Он только теперь начал понимать, что произошло.
— Другие… те, кто был на свадьбе…
— Мы не можем сейчас думать о других, — зашептала Гермиона. — Они приходили за тобой, Гарри. Если мы вернемся, мы подвергнем всех еще большей опасности.
— Она права, — сказал Рон, похоже, понявший, даже не видя лица Гарри, что тот собирается заспорить. — Там была большая часть Ордена, он обо всех позаботится.
Гарри кивнул, потом сообразил, что друзья видеть его не могут, и сказал:
— Да.
Однако он думал о Джинни, и едкий, как кислота, страх вскипал в его желудке.
— Пойдемте, не стоит стоять на месте, — сказала Гермиона. Они вернулись сначала в боковую улочку, потом на главную, по противоположному тротуару которой брела компания покачивавшихся и чтото распевавших мужчин.
— А интересно, почему именно Тотнем-Кортроуд? — спросил Гермиону Рон.
— Не знаю, просто само вскочило в голову, но я уверена, в мире маглов мы в большей безопасности, они не ожидают, что мы окажемся здесь.
— Верно, — сказал, озираясь, Рон, — только не кажется ли тебе, что ты тут немного… бросаешься в глаза.
— А куда еще было податься? — спросила Гермиона и поморщилась — мужчины на другой стороне улицы начали посвистывать, глядя на нее. — Не могли же мы снять комнаты в «Дырявом котле», верно? О площади Гриммо и говорить нечего, туда может заявиться Снегг… Наверное, можно было бы попробовать дом моих родителей, но, боюсь, его могут проверить… Ой, хоть бы они заткнулись, наконец!
— Эй, дорогуша! — крикнул через улицу самый пьяный в компании мужчина. — Клюкнуть не желаешь? Бросай своего рыжего, мы тебе пинту поставим!
— Давайте гденибудь посидим, — поспешно сказала Гермиона, увидев, как Рон открывает рот, чтобы крикнуть чтото через улицу в ответ.— Послушай, здесь это обычное дело, зайдем сюда!
Они вошли в маленькое захудалое ночное кафе. Пластмассовые столы покрывал легкий налет жира, но, по крайней мере, здесь было пусто. Гарри скользнул в кабинку первым, Рон сел рядом с ним, лицом к Гермионе, которая расположилась спиной ко входу и потому нервничала, — она оглядывалась так часто, что казалось, будто у нее тик. Гарри не нравилось сидеть на месте, ходьба по улице создавала иллюзию хоть какогото движения к цели. Укрытый мантией, он ощущал, как прекращается действие Оборотного зелья, — руки возвращались к обычной длине и форме. Он вытащил из кармана очки и надел их.
Помолчав минутудругую, Рон сказал:
— А знаешь, ведь до «Дырявого котла» отсюда рукой подать — только Чарринг-Кросс перейти…
— Нельзя, Рон! — тут же ответила Гермиона.
— Да я не о том, чтобы в нем останавливаться, просто выяснили бы, что происходит.
— Мы знаем, что происходит! Волан-де-Морт захватил Министерство, что еще ты хочешь узнать?
— Ладно, ладно, уж и идеей поделиться нельзя!
Они погрузились в раздраженное молчание. Подошла жующая резинку официантка, Гермиона заказала два капуччино — Гарри оставался невидимым, заказывать чтото для него значило показаться чокнутыми. В кафе зашла пара крепко сколоченных работяг, они втиснулись в соседнюю кабинку. Гермиона понизила голос до шепота:
— Думаю, нам нужно найти укромное место и трансгрессировать куданибудь в сельскую глушь. Оттуда мы сможем послать сообщение Ордену.
— Ты что же, сумеешь изготовить говорящего Патронуса? — спросил Рон.
— Я попрактиковалась немного, думаю, сумею, — ответила Гермиона.
— Ну, если мы не поставим их в трудное положение… хотя они, возможно, уже арестованы. Боже, какая гадость! — прибавил Рон, отхлебнув пенистый, сероватый кофе.
Официантка, подходившая, шаркая, чтобы принять заказ новых посетителей, услышала Рона и смерила его злым взглядом. Приглядевшись, Гарри увидел, как тот из двух работяг, что был повыше, очень крупный блондин, отмахнулся от нее. Официантка оскорбленно округлила глаза.
— Ладно, давайте двигаться, я эту жижу пить не хочу, — сказал Рон. — Магловские деньги у тебя есть, Гермиона? Надо же расплатиться.
— Да, перед тем как отправиться в «Нору», я сняла со своего счета в банке все сбережения. Вот только наверняка вся мелочь на дне оказалась, — вздохнула Гермиона, протягивая руку к сумочке.
Работяги произвели совершенно одинаковые движения, отмеченные Гарри машинально, — он просто выхватил палочку одновременно с ними. Рон, лишь спустя пару секунд сообразивший, что происходит, метнулся через стол и толкнул Гермиону, бросив ее боком на скамью. Сила испущенных Пожирателями смерти заклятий вдребезги разбила стенную плитку, которую еще мгновение назад заслоняла голова Рона, и в тот же миг Гарри, так и остававшийся невидимым, крикнул:
— Отключись!
Струя красного света ударила громадного светловолосого Пожирателя в лицо, и он, потеряв сознание, повалился набок. Его спутник, не понявший, откуда исходило заклятие, снова выпалил в Рона — из кончика его палочки вылетели поблескивающие черные веревки, опутавшие Рона с головы до ног. Официантка завизжала и отскочила к двери кафе, а Гарри метнул еще одно Оглушающее заклятие в связавшего Рона Пожирателя смерти со странно скрученным лицом, но промахнулся — заклятие, отразившись от витрины кафе, ударило в официантку, и та рухнула на пол у самой двери.
— Экспульсо! — взревел Пожиратель, и стол, за которым стоял Гарри, бросило взрывом на стену, а сам Гарри почувствовал, как из его руки вылетает палочка и мантияневидимка соскальзывает с него.
— Петрификус тоталус! — завопила непонятно откуда Гермиона, и Пожиратель смерти рухнул, будто статуя, лицом вперед, с треском сокрушив лбом кофейные чашки, а заодно и поверхность стола. Гермиона, которую била крупная дрожь, выбралась изпод скамьи и вытряхнула из волос осколки стеклянной пепельницы.
— Д-диффиндо, — произнесла она, наставив палочку на Рона, зарычавшего от боли, когда это заклинание распороло ему джинсы вместе с обтянутым ими коленом.
— Ой, прости, Рон, у меня руки трясутся! Диффиндо!
Рассеченные веревки упали к ногам Рона, и он встряхнул руками, чтобы снова их ощутить. Гарри поднял с пола свою палочку, перелез через обломки стола к лежавшему, распластавшись по скамье, светловолосому Пожирателю смерти.
— Мне следовало сразу узнать его. Он был в замке в ту ночь, когда погиб Дамблдор, — сказал Гарри. Потом он перевернул ногой второго Пожирателя, смуглого, чьи глаза сразу же заметались, перебегая с Гарри на Рона и Гермиону.
— Долохов, — сказал Рон. — Я видел его физиономию на старом плакате с объявлением о розыске. А второй, помоему, Торфинн Роули.
— Плевала я на их имена! — с ноткой истерики в голосе сказала Гермиона. — Как они нас нашли? И что нам теперь делать?
И от охватившей ее паники голова Гарри непонятным образом прояснилась.
— Запри дверь, — сказал он Гермионе. — А ты, Рон, погаси свет.
Он взглянул на парализованного Долохова, мысли быстро сменяли одна другую, а между тем щелкнул дверной замок, и Рон, использовав делюминатор, погрузил кафе во тьму. До Гарри донесся издалека голос пьянчуги, пристававшего к Гермионе, на сей раз он выкликал какуюто другую женщину.
— Ну, и что мы с ними будем делать? — тихо прошептал в темноте Рон, а затем еще тише: — Убьем? Они бы нас убили. Сейчас они — легкая добыча.
Гермиона задрожала и отступила на шаг назад. Гарри покачал головой.
— Достаточно будет стереть у обоих память, — сказал он. — Это самое лучшее, так мы собьем их со следа. Убив их, мы дадим ясно понять, что были здесь.
— Ты у нас главный, — с огромным облегчением произнес Рон. — Правда, заклинание Забвения я еще никогда не использовал.
— Я тоже, — отозвалась Гермиона, — но теорию знаю. Она глубоко вздохнула, успокаивая сознание, потом направила палочку на лоб Долохова и произнесла:
— Забудь!
Глаза Долохова тут же разъехались в стороны, подернувшись сонной дымкой.
— Блестяще! — сказал Гарри и хлопнул Гермиону по спине. — Займись вторым и официанткой, а мы с Роном пока все тут приберем.
— Приберем? — переспросил Рон, оглядывая наполовину разрушенное кафе. — Чего ради?
— Ты не думаешь, что, очнувшись в заведении, которое выглядит так, точно его недавно бомбили, они могут задуматься: а что же тут произошло?
— А, ну правильно…
Рон попытался вытянуть палочку из кармана, однако на это ушло некоторое время.
— Неудивительно, что я не смог сразу выхватить ее. Гермиона, ты уложила мои старые джинсы, а они мне малы!
— Ах, простите, пожалуйста, — прошипела Гермиона, отволакивая официантку подальше от витрины, и Гарри услышал, как она бормочет рекомендации насчет того, куда Рон может засунуть свою палочку вместо кармана.
Приведя кафе в изначальное состояние, они затащили Пожирателей смерти в их прежнюю кабинку и усадили лицом друг к другу.
— И все же как они нас нашли? — спросила Гермиона, оглядывая двух неподвижных мужчин. — Как узнали, что мы здесь? — Она повернулась к Гарри: — Ты… ты не думаешь, что все еще находишься под Надзором, а, Гарри?
— Этого не может быть, — сказал Рон. — Надзор снимают, как только человеку исполняется семнадцать, таков закон. А на взрослого его наложить вообще невозможно.
— Это ты так считаешь, — отозвалась Гермиона. — Но что, если Пожиратели смерти нашли способ использовать его и для тех, кому уже семнадцать?
— Да, но Гарри за последние двадцать четыре часа ни к одному Пожирателю и близко не подходил. Кто же мог наложить на него заклятие Надзора?
Гермиона не ответила. Гарри чувствовал себя замаранным, запятнанным. Может быть, и вправду Пожиратели смерти именно так их и отыскали?
— Если я не могу использовать магию, значит, и вы не можете использовать ее рядом со мной без того, чтобы мы себя не обнаружили… — начал он.
— Расходиться не будем! — решительно заявила Гермиона.
— Нам требуется надежное укрытие, — сказал Рон. — Место, в котором мы сможем все обдумать.
— Площадь Гриммо, — произнес Гарри. Гермиона и Рон разинули рты.
— Не дури, Гарри, туда же вхож Снегг!
— Отец Рона сказал, что там против него наведены чары. Но даже если они уже не действуют, — сказал Гарри, не дав Гермионе возразить, — так и что с того? Клянусь, ничего приятнее встречи со Снеггом я и представить себе не могу.
— Но…
— Гермиона, из чего нам выбирать? Ничего лучшего у нас нет. Снегг — это одинединственный Пожиратель смерти. А если на мне лежит заклятие Надзора, вся их орава накинется на нас, куда бы мы ни пошли.
Спорить она не стала, хотя, судя по ее виду, и могла бы. Пока Гермиона отпирала дверь кафе, Рон, щелкнув делюминатором, включил освещение. Затем по счету три, произнесенному Гарри, они освободили от заклинаний троицу своих жертв и, прежде чем те смогли хотя бы сонно пошевелиться, Гарри, Рон и Гермиона раскрутились на месте и исчезли в снова стиснувшей их тьме.
Несколько секунд спустя легкие Гарри благодарно расширились, он открыл глаза: все трое стояли посреди знакомой маленькой и убогой площади. Со всех сторон на них смотрели сверху вниз высокие обветшалые дома. Они увидели дом номер двенадцать, о котором им рассказал еще Дамблдор, Хранитель Тайны, и торопливо направились к нему, проверяя через каждые несколько ярдов, не следят ли за ними и не преследуют ли их. Все трое поднялись по каменным ступенькам, и Гарри пристукнул своей палочкой по двери. Послышалась череда металлических щелчков, потом звяканье дверной цепочки, потом дверь со скрипом растворилась, и они торопливо переступили порог.
Пока Гарри закрывал за ними дверь, загорелись, освещая пространство прихожей, старомодные газовые лампы. Все здесь было таким, каким запомнилось Гарри, — мрачноватым, затянутым паутиной, с торчащими из стен головами эльфовдомовиков, отбрасывающими на лестницу странноватые тени. Длинная темная завеса укрывала портрет матери Сириуса. Единственную непривычную особенность составляла выполненная в форме ноги тролля подставка для зонтов, лежавшая на боку, как если бы ее только что снова своротила с места Тонкс.
— Помоему, тут ктото уже побывал, — прошептала, указывая на нее, Гермиона.
— Ее могли уронить, когда Орден уходил отсюда, — пробормотал в ответ Рон.
— Ну так и где же наведенные против Снегга чары? — спросил Гарри.
— Может быть, они срабатывают только при его появлении? — предположил Рон.
Они стояли на коврике у двери, прижавшись к ней спиной, боясь углубиться в дом.
— Ладно, не век же нам здесь торчать, — сказала наконец Гермиона и шагнула вперед.
— Северус Снегг? — Громкий шепот Грозного Глаза Грюма донесся до них из мрака, заставив всех троих испуганно отпрянуть назад.
— Мы не Северус! — успел гаркнуть Гарри, прежде чем чтото налетело на него из темноты, подобно дуновению холодного воздуха, заставив его язык завернуться назад и лишив Гарри возможности произнести хоть слово. Впрочем, прежде чем он успел засунуть палец в рот, чтобы расправить язык, тот развернулся сам собой.
Двое его друзей, повидимому, испытали то же неприятное ощущение. Рон издавал такие звуки, будто его, того и гляди, вырвет, а Гермиона пролепетала:
— Это ннаверное и есть заклятие К-косноязычия, которое Грозный Глаз припас для Снегга.
Гарри осторожно шагнул вперед. В тени на другом конце вестибюля чтото зашебуршилось, и, прежде чем они успели обмолвиться хоть словом, с ковра поднялась какаято фигура — высокая, пыльного цвета и жуткая. Гермиона взвизгнула, миссис Блэк, портьеры на портрете которой разъехались, тоже. А серая фигура уже наплывала на них, все ускоряясь и ускоряясь — с отлетающими назад волосами и бородой по пояс, с бесплотным пустым лицом, с пустыми глазницами, — до жути знакомая, страшно изменившаяся, она протянула изможденную руку и указала ею на Гарри.
— Нет! — крикнул он, подняв палочку, хотя никакие заклинания в голову ему не приходили. — Нет! Не мы! Мы тебя не убивали…
При слове «убивали» фигура взорвалась, обратившись в серое облако пыли. Кашляя, Гарри взглянул слезящимися глазами на Гермиону, сидевшую на корточках у двери, прикрыв голову руками, на Рона, который трясся с головы до ног и все же неловко похлопывал ее по плечу, говоря:
— Все ппутем… оно ппропало…
Пыль завивалась вокруг Гарри, точно клубы тумана, перенимая синеватый оттенок газового света, а миссис Блэк уже завела свое:
— Грязнокровки, чума болотная, стигматы бесчестья, позорище дома моих предков…
— ЦЫЦ! — рявкнул Гарри и ткнул в нее палочкой — портьеры встали на место, рассыпав красные искры и заставив миссис Блэк замолчать.
— Это… это… — проскулила Гермиона, когда Рон помог ей встать.
— Ну да, — ответил Гарри, — хоть и не настоящий, правда? Просто пугало для Снегга.
«Сработало ли оно, — гадал Гарри, — или Снегг просто отмахнулся от страшилища так же небрежно, как убил Дамблдора?»
Продолжая нервно подрагивать, он повел друзей по прихожей, наполовину ожидая, что на них навалится какойто новый кошмар, однако все было тихо — только мышь прошмыгнула вдруг вдоль плинтуса.
— Знаешь, я думаю, прежде чем идти дальше, лучше все же проверить, — прошептала Гермиона и, подняв палочку, произнесла:
— Гоменумревелио!
И ничего не произошло.
— Ну хорошо, пережила ты серьезное потрясение, — благодушно произнес Рон. — И чего ты этим достигла?
— Чего хотела, того и достигла! — сварливо ответила Гермиона. — Это заклинание позволяет обнаружить присутствие другого человека. Теперь я знаю, что, кроме нас, здесь никого нет!
— Кроме нас и пыльного пугала, — сказал Рон, взглянув на ковер, из которого восстал недавно труп.
— Ладно, пошли, — произнесла Гермиона, бросив испуганный взгляд туда же, и они поднялись по скрипучим ступенькам в гостиную на втором этаже.
Гермиона взмахнула палочкой, зажигая старые газовые лампы, потом, слегка подрагивая на сквозняке, присела на софу и крепко обняла себя руками. Рон подошел к окну, сдвинул на дюйм тяжелую бархатную штору.
— Вроде никого не видно, — сообщил он. — Если Гарри еще под Надзором, они уже были бы здесь. В дом они, как я понимаю, войти не могут, однако… В чем дело, Гарри?
Гарри вскрикнул от боли — шрам снова обжег ему лоб, и чтото вроде отблеска яркого света на воде пронеслось перед глазами. Он увидел огромную тень, ощутил сотрясшую его тело ярость, бурную и краткую, как удар электрическим током.
— Ты чтото почувствовал? — спросил, подойдя к нему, Рон. — Ощутил его в нашем доме?
— Нет, я просто чувствую его ярость… он страшно злится…
— Это может быть и в «Норе», — громко сказал Рон. — Что еще? Ты чтонибудь видишь? Он налагает на когото заклятие?
— Нет, я ощущаю ярость — и только… не могу ничего сказать…
Гарри чувствовал себя загнанным в угол, запутавшимся, а тут еще Гермиона испуганным голосом спросила:
— Опять твой шрам? Но что происходит? Я думала, ваша связь прервалась!
— Да, на время, — пробормотал Гарри. Шрам болел, мешая сосредоточиться. — Я… я думаю, связь открывается снова, когда он теряет власть над собой. Так было, когда…
— Значит, ты должен закрыть для него свой мозг! — резко сказала Гермиона. — Гарри, Дамблдор не хотел, чтобы ты пользовался этой связью, он хотел, чтобы ты перекрыл ее, для этого ты и учился окклюменции! Иначе Волан-де-Морт сможет населять твое сознание ложными образами, не забывай об этом…
— Да, спасибо, я помню, — сквозь стиснутые зубы ответил Гарри. Он и без Гермионы знал, что с помощью именно этой связи Волан-де-Морт когдато заманил его в ловушку, что именно она стала причиной гибели Сириуса. Не стоило ему говорить друзьям о том, что он видел и чувствовал, это их только пугало, внушало мысль, что Волан-де-Морт уже заглядывает в ближайшее окно. Боль в шраме все нарастала, и Гарри боролся с ней, как борются с позывами рвоты.
Он повернулся к Рону и Гермионе спиной, притворившись, что вглядывается в украшающий стену старинный гобелен Блэков. И тут Гермиона взвизгнула. Гарри выхватил палочку, резко повернулся и увидел, как в окно гостиной влетает серебристый Патронус. Опустившись на пол, Патронус обернулся горностаем и сообщил голосом Артура Уизли:
— Семья в безопасности, не отвечайте, за нами следят.
Патронус растаял в воздухе. Рон, издав звук, похожий сразу и на подвывание, и на стон, плюхнулся на софу. Гермиона присела рядом, взяла его за руку.
— С ними все хорошо, все хорошо! — зашептала она, и Рон, нервно усмехнувшись, обнял ее.
— Гарри, — сказал он поверх плеча Гермионы, — я…
— Все правильно, — сказал Гарри, которого уже подташнивало от боли, — это твоя семья, конечно, ты за нее тревожишься. Я бы чувствовал то же самое, — и он подумал о Джинни, — да я и чувствую то же самое.
Боль достигла высшей точки, лоб жгло также сильно, как совсем недавно у огорода «Норы». До Гарри словно из дальней дали донеслись слова Гермионы:
— Я не хочу оставаться одна. Давайте воспользуемся спальными мешками, их я тоже прихватила, и заночуем здесь.
Он услышал, как Рон соглашается с ней. Бороться с болью и дальше Гарри не мог, пора было ей уступить.
— Я в ванную, — пробормотал он и вышел из гостиной, изо всех сил подавляя желание перейти на бег.
Гарри едваедва успел добраться до ванной комнаты. Трясущимися руками заперев дверь на задвижку, он стиснул разрываемую мучительными ударами голову, упал на пол. Последовал новый взрыв боли, и Гарри почувствовал, как бешеная ярость — чужая — овладевает его душой, и увидел длинную комнату, освещаемую только горящим камином, огромного светловолосого Пожирателя смерти, визжащего и извивающегося на полу, и возвышающегося над ним человека более изящного сложения. Человек этот выставил перед собой палочку, и Гарри заговорил высоким, холодным, безжалостным ГОЛОСОМ:
— Подробнее, Роули, или ты хочешь, чтобы мы скормили тебя Нагайне? Лорд Волан-де-Морт не уверен, что готов простить и на этот раз… Ты вызвал меня сюда лишь для того, чтобы сказать, что Гарри Поттеру снова удалось улизнуть? Драко, дайка Роули еще раз вкусить нашего неудовольствия… Ну же, или ты сам узнаешь, каков я в гневе!
В камине упало разломившееся полено, взвилось пламя, свет пронесся по белому, полному ужаса заостренному лицу, и Гарри, словно вынырнув из глубокой воды, отрывисто задышал и открыл глаза.
Он лежал, раскинув руки, на черном мраморном полу, в нескольких дюймах от его лица маячил хвост одной из поддерживавших большую ванну серебряных змей. Гарри сел. Исхудавшее, помертвевшее лицо Малфоя словно отпечаталось изнутри на сетчатке его глаз. Гарри подташнивало от увиденного, от того, какое применение нашел ныне Волан-де-Морт для Драко.
В дверь резко стукнули, Гарри вздрогнул и тут же услышал звонкий голос Гермионы:
— Гарри, тебе зубная щетка не нужна? А то я принесла.
— Да, отлично, спасибо, — сказал он, постаравшись придать своему голосу обычное звучание, и встал с пола, чтобы открыть Гермионе дверь.
- Джоан Роулинг. Гарри Поттер и Дары Смерти.